– Есть дело, Марк, – произнес он заговорщицки.
– А ты кто?
– Друг, – широко улыбаясь, ответил мужчина.
– Если ты друг, как можешь радоваться, видя меня в столь плачевном положении? – спросил Марк.
– Я пришел помочь тебе, – объявил безбородый. – Меня зовут Павел.
– Вряд ли кто-то сможет мне помочь, Павел. Я болен и скоро умру в этой проклятой пыли, среди холодного камня.
– Именно для того, чтобы этого не случилось, я здесь. Предлагаю тебе вырваться отсюда.
– Сбежать? – Глаза Марка загорелись надеждой.
– Нет. Сбежать из каменоломен нельзя, и ты это хорошо знаешь. Но я договорился с хозяином о твоем выкупе.
– Выкупе?
– Да. Мне нужны работники. Точнее, не мне, а моему хозяину.
– Вряд ли какая-то работа может быть хуже, чем здесь, – заметил Марк. – Только разве раба спрашивают, когда продают?
– Насчет качества работы и уровня жизни я бы на твоем месте не был так уверен, – с легкой усмешкой ответил Павел. – А спросить человека всегда имеет смысл – для того, чтобы он работал сам и его не нужно было подгонять кнутом.
– Может быть, – вздохнул Марк. Заживающие рубцы на спине чесались, а свежие саднили.
Павел присел на камень, извлек откуда-то из-за спины маленький мех, протянул его Марку.
– Пей.
В мехе оказалось вино – сладкое и освежающее. Правда, оно почему-то совсем не пьянило.
Между тем Павел извлек из сумы чистую тряпицу, расстелил ее на плоском камне и выложил на нее какие-то странные лепешки и свежие фрукты, а кроме того – несколько ломтей белого сыра.
– Угощайся.
Уговаривать Марка не пришлось. Кормили на рудниках сносно: пресная лепешка утром, пресная лепешка вечером, да горячая похлебка с бобами в обед. Но каменотесам в холодных расщелинах этого, конечно, не хватало.
– Я – посланец богов, – внезапно заявил Павел. Марк едва не подавился сыром. – Мы заметили тебя. Ты был пиратом, но, несмотря на свое ремесло, всегда снисходительно относился к людям. Не обижал слабых, жалел детей и женщин. Так?
– Так, – смущенно ответил Марк. – Наверное, поэтому меня и не распяли, а продали сюда.
– Вообще говоря, всю вашу команду продали на рудники, – заявил Павел. – Нехватка рабочей силы… Но речь не о том. Ты не разбойник в душе и поэтому нам подходишь. Мы можем вытащить тебя из каменоломен и приставить к другой работе, полегче – если ты поклянешься всем, во что веришь, работать на совесть и исполнять требования людей, которым мы тебя отдадим. Они будут добры к тебе.
– Хуже не будет, – вздохнул Марк. – Надеюсь.
– У тебя будет своя хижина и очаг в ней, – пообещал Павел. – И лес рядом, где ты всегда сможешь набрать хвороста. Ты должен будешь без устали пахать землю и мостить камнем дороги, но всё это под открытым небом, а не здесь, в сырости и пыли. У тебя будет вволю чистой воды и то, что ты вырастишь на огороде. Репа, огурцы, капуста. И даже такие дивные овощи, которых ты никогда прежде не видел. Спать придется не на голых холодных полях, а на теплом хворосте. Ты сможешь даже заработать на овечью шкуру, чтобы укрываться ею. Ну и порка там полагается только за большие провинности. Надеюсь, до этого не дойдет. К тому же, время от времени бывают праздники, во время которых можно не работать.
– Я согласен, – еще раз подтвердил Марк. – Глупо отказываться от подарков судьбы!
– В случае неповиновения, серьезного проступка или преступления ты будешь сразу же низвергнут в такие мрачные края, по сравнению с которыми каменоломни покажутся тебе хорошим местом.
– Я буду верен и предан, – пообещал Марк.
– Идет. Смотри же, старайся.
Тьма окутала Марка, а когда он очнулся, то увидел чудесную деревушку у склонов гор с подступающим с одной стороны лесом. Хватало вокруг деревни и расчищенных полей.
На пахоте копошились смуглые люди, в основном – женщины. Пейзаж так понравился Марку, что он заплакал.
– Да, языка этих людей ты не знаешь, но, думаю, вы сможете объясниться. Я подскажу им, что с тобой делать, – раздался из-за плеча голос Павла. Когда Марк обернулся, за спиной у него никого не оказалось.
– Я буду работать! – вскричал Марк. – Только позвольте! Позвольте мне работать!
* * *
От болота поднимались гнилостные, мерзко пахнущие испарения. Широкий нос Мала задрожал, он чихнул и очнулся. Вывихнутая нога распухла и нестерпимо болела, живот сводило от голода. Черви и пиявки расползлись подальше – и перекусить нечем. Да и болотные гадюки обходили Мала стороной. А гоняться за ними он не мог – при каждом движении ногу пронзала острая боль. И сюда он еле дополз…
