– Мне звонила Ада. Она работает с волосами. Завтра у нас должно быть что-нибудь еще, чтобы продолжить. Буду ждать тебя в участке завтра вечером, около шести.
Кейд еще крепче прижал ее к своему телу, пока отказываясь отпускать. Они продолжили танцевать.
– Сидни, ты должна знать, что я могу чувствовать большую опасность. Знаю, ты опытный полицейский, но это рискованно... ты не сможешь этому противостоять. Необходимо доверять мне, когда я говорю, что есть зло, сверхъестественные силы, которые ждут нас... тебе нужен я, чтобы обеспечить твою безопасность, – он наклонился и, не в силах сопротивляться, поцеловал ее макушку.
– Зло – это реальность этого города, Кейд. Это то, чем я занимаюсь, и я вполне способна сама обеспечивать свою безопасность... спроси Дженнингса.
Кейд перестал танцевать. Протянув руки, он осторожно взял ее лицо в ладони. Они встретились взглядами.
– Мы сделаем это вместе, любимая, но знай, делать будем, по-моему. Я буду тебя защищать, и после того, как зло будет уничтожено, ты будешь моей, только моей.
Сидни почувствовала, как к лицу прилила кровь. Она не была уверена, стоит ли закричать на него или трахнуть прямо посреди танцпола. Каким-то образом она знала, что его слова правда... она будет принадлежать ему. Преисполненная решимости не позволить ему увидеть, что он только что добился ее, она отстранилась, развернулась и, улыбаясь, посмотрела на него через плечо.
– Кейд, любимый, ты должен знать, что здесь и сейчас я не принадлежу никому, кроме себя, – с этими словами она вышла за дверь. Но она знала, что это не так. Что-то в нем привлекло ее и угрожало изменить всю ее жизнь. Он заставил девушку хотеть принадлежать ему. Она желала любить кого-то и быть любимой... она желала Кейда.
Проспав добрых десять часов, Сидни оделась и поспешила на улицу, чтобы купить стаканчик латте в «Старбаксе». Она уже могла бы стать держателем акций на те деньги, что тратила на кофе, но, черт возьми, она обожала аромат молочной пенки с эспрессо. Несколько латте в день сильно били по карману, но помимо любви к обуви, кофе был вторым в списке, на что бы она потратила деньги.
Сидни зашла в магазин спортивных товаров «Умелые руки», чтобы купить несколько вещей для детей из детского центра, где она подрабатывала на добровольных началах. Ей нравилось наблюдать за их лицами, когда она приносила им еженедельные подарки. Новые маркеры означали больше картинок, больше счастливых лиц и больше творчества. Сидни знала, какое это прекрасное чувство что-либо создавать: вдохновение, выполнение, завершение. Эти дети тоже испытывали подобное. Их творения были доказательством существования будущего. Не жизни на улице, а возможно будущего в художественной школе или колледже. Эти дети мечтали выбраться из уличной нищеты и насилия, и Сидни была полна решимости, помочь им в этом.
* * *
И хотя у Сидни была загруженная жизнь, в основном заполненная работой, правда состояла в том, что у нее было всего несколько близких друзей и ни одного родственника, с кем можно было бы поговорить. Ее мать трагически погибла несколько лет назад – сбита пьяным водителем. Горе из-за ее смерти поставило Сидни на колени. После утраты матери, она никогда уже не была прежней, впрочем, как и ее отец. Он впал в глубокую депрессию, переехал в Аризону, где и умер несколько лет спустя.
Смерть была беспощадным учителем. Она научила Сидни держать в руках свои эмоции и выстроить достаточно высокую стену, чтобы больше не чувствовать горя. Смерть матери только укрепила решение девушки никогда не выходить замуж, потому что она не смогла бы перенести потерю кого-то еще. Все эти годы у нее было несколько приятелей, некоторых из них Сидни даже думала, что любила, но, ни с одним она никогда не могла по-настоящему остаться из-за своей работы. В довершение ко всему, она видела как мужчины, с которыми она работала, женились, а потом разводились. Такое случалось чаще, чем она могла припомнить. Часы работы и стресс не способствовали прочному браку. В ее понимании, такая работа не оставляла достаточно свободного времени, чтобы быть хорошим родителем. Уже давным-давно она приняла тот факт, что замужество не для нее. Было намного легче принять решение быть довольной жизнью, которую она вела: любимая работа, несколько хороших друзей, приятель тут и там, который бы был готов оставаться просто приятелем и никем больше.
