— Хотелось бы узнать, кто не в силах дожидаться, когда я умру своей смертью. — Стефан говорил очень спокойно. — Он воспользовался тем, что этой ночью я ухитрился заснуть. Интересно, где дежурный лекарь? Меня всегда раздражало его присутствие. Забавно будет, если он удрал в единственную ночь, когда мог быть полезен.
— Он тут, — откликнулся Лукиан. — Лежит в малой прихожей. Его умело зарезали, бедняга вряд ли понял, что происходит…
— Значит, цель нашего гостя сомнений не вызывает…
— Похоже… Думаю, самое время посмотреть, кто же нас осчастливил. Марко, не возражаешь? — Адмирал рывком содрал маску и отпрянул, будто увидев привидение.
Открывшееся лицо было молодым и красивым. Высокие скулы, волевой подбородок, надменные брови… Убийца одновременно напоминал короля Марко, Стефана и, как ни странно, самого Рене. Имя еще не было произнесено, но Роман уже знал — перед ним исчезнувший принц. Жених Герики, младший брат Стефана.
Первым опомнился король. Марко набросился на блудного сына с яростью, подтвердившей его юношескую кличку Скаженный.
— Как ты мог, подонок?! Стефко тебя всегда защищал, а ты… Поднял руку на брата, на больного… — Король приоткрыл дверь: — «Золотые»! Взять. В железа!
— Постой, отец, я его не оправдываю, но, может быть, он скажет…
— Да что он может сказать?! Трус!
— Нет, ваше величество, — Роман заговорил тихо и грустно, — не трус. И не подлец, и не предатель. Он тяжело болен, чтобы не сказать больше. Собственно говоря, от вашего сына осталось только тело, а душа… Душа подчинена чьей-то воле. Он ничего не скажет, по крайней мере сейчас.
— Ты можешь помочь?
— Не уверен, но попробую. А пока отведите его куда-нибудь и не спускайте глаз. Все, что есть в человеке животного, у него в порядке, потому он и кричал, когда попался. Насколько я понимаю, настоящий Зенон не стал бы убивать спящего и не растерялся бы, если б его схватили… А оставшаяся оболочка, она будет есть, пить, спать, желать женщин, но не говорить и не думать… Пока мы не вырвем его из его сна или пока он не сделает то, за чем пришел, он останется таким.
— Но для чего он пришел?
— Думаю, ему велено убить брата.
— Кем?!
— Если бы я знал. Надо проследить путь его отряда, тогда мы, возможно, что-то и поймем.
— А сейчас? Что можно сделать сейчас?!
Роман взглянул на почти сломленного старого человека и как мог мягко ответил:
— Я попробую подслушать того, кто держит его душу. Если повезет, мы узнаем тайные мысли, владевшие мерзавцем, пока творились заклятья. Отойдите все.
Они отошли. Даже Рене шагнул назад. Роман приблизился к пленнику и очертил себя и его тройным кругом. Теперь положить обе руки на плечи Зенона, пристально вглядеться тому в глаза и…
Время словно остановилось. Вламываться в чужой враждебный мир, используя как проводника полностью порабощенное чужой волей человеческое существо, было делом опасным, тяжелым и болезненным. Роман чувствовал, как по его собственному лбу текут капельки пота, виски сжимала пульсирующая боль, перед глазами замелькали острые цветные вспышки, но он терпел, хоть медленно, но продвигаясь к цели. Когда эльф понял, что забрался слишком далеко и пора остановиться, если он не хочет закончить жизнь идиотом с текущей изо рта слюной, Зенон зашевелился. Тупое выражение на его лице сменилось озабоченным, в глазах вспыхнул неприятный огонек. Еще мгновение, и с губ принца слетела странная фраза:
— Зажигать Темную звезду — не гоблинов дурачить. Время, проклятое время! Осень близится, а сколько еще не сделано. Бледные волнуются, да и впрямь сколько можно тянуть! Варгх хродэ, она…
Взгляд Зенона вновь стал пустым и диким, потом глаза закатились, принц вскрикнул и затих.
— Он жив? — первым очнулся Стефан.
— Если это можно назвать жизнью. Сейчас его можно унести.
— А тот… то… — Король явно не знал, как назвать их незримого врага.
— Он не прорвал мою защиту, но все обернулось хуже некуда. Мы почти ничего не узнали, зато он наверняка понял, что Зенон в наших руках и что в замке объявился кто-то, разбирающийся в магии.
— Это не так уж плохо, пусть знает, что мы во всеоружии. Проклятый, надеюсь, этой ночью больше не случится ничего, тем паче она на исходе. Я приказываю всем отдыхать. — Марко прошел к выходу первым. На оставшихся король не оглядывался.
