Рядом что-то зашевелилось и, хрипло выматерившись, закашлялось. Кроме Макса это быть ничем не могло, а раз оно матерится — значит все в порядке. Я схватился за заснеженный куст и, кряхтя, попытался принять вертикальное положение. Удалось это лишь с третьей попытки. Голова кружилась, а ноги были ватными и предательски дрожали, будто я бегал ночь с привязанными гирями.
Под натужный скрип мозгов до меня наконец дошло, почему так мокро и холодно: мы попросту валялись в сугробе. Рядом, кряхтя похлеще столетнего деда, поднялся на ноги Макс.
— Неслабо нас накрыло, однако. Зарекаюсь больше не пить.
— А мы и не пили. Метет, однако. Холодно, — глубокомысленно отозвался я. Приятель лишь невнятно ругнулся под нос. Едва перебирая ногами, мы добрались до дома и по стеночке направились в ванную греться. С каждым шагом состояние постепенно улучшалось: мир перестал прыгать перед глазами, а ноги вновь держали крепко.
Горло начинало побаливать, а нос — похлюпывать. Завтра встану больным и с соплями. Рядом трубно высморкался Макс. Что ж, не я один такой несчастный. Компаньон принялся рыться в ящике комода. Помнится, где-то там валялась походная аптечка, а там пачечка парацетамольчику. На первое время сгодится.
Спустя несколько часов мы сидели на кухне и пили чай. Я глубокомысленно рассматривал найденную на втором этаже записку, которую Батя настрочил на скорую руку:
«Сынуль, неотложно надо за границу, возникло пару дел по бизнесу. Дозвониться не смог — твой телефон дома остался. Мясо на плите, ключи от машины в ящике комода, я с братвой уехал. Буду через пару дней или пару месяцев, смотря как переговоры пойдут. Мне не названивай — дело важное, люди деловые, мобильник первое время будет выключен. Освобожусь — наберу. Число, подпись».
Переглянувшись с Максом, я вздохнул. Здравый смысл утверждал, что все произошедшее — лишь больные фантазии, однако першащее горло и…
Я покосился на прислоненный к стулу меч. Хищный наклон лезвия, в умелых руках очень опасный для врагов. Годный клинок. Меч настолько удобно висел в петле на поясе, что обнаружил я его только тогда, когда принялся переодеваться в домашнее и попросту не смог наклониться, уперевшись им в стену.
Макс с громким хлюпаньем отпил чаю и откинулся на спинку стула, с блаженной улыбкой хрустя крекером. А много ли человеку надо для счастья? Жует себе, абсолютно не задумываясь о произошедшем. А зря. Параллельный мир — это ведь такие перспективы…
— У меня появился план.
Друг задумчиво посмотрел на меня.
— Вернемся в город на несколько дней, разгребем дела. Меч сплавим какому-нибудь оценщику антиквариата или коллекционеру. Пусть посмотрит, анализы сделает, если надо. Расскажет, откуда он. Может, нас в прошлое закинуло. Хотя вряд ли — больно уж подозрительно она свои уши скрывала.
— А потом? — прервался от поедания крекеров Макс.
— А потом запасемся тушенкой, оружием, походным набором и вернемся сюда в надежде, что нас снова выкинет в тот мир. Такую возможность я упускать не собираюсь. Благо на переместившего нас мы не в обиде — вернул же в целости и сохранности.
— Si vis pacem, para bellum, — хмыкнул Максимиллиан.
Надо же, какие мы умные слова знаем. А я-то ожидал очередной шутки про запасание пивка, помимо тушенки и походного набора. «Хочешь мира — готовься к войне», а точнее «Мир — военное равенство». И правда, как нельзя более подходит для нашей ситуации.
Одним глотком допив чай, я сполоснул кружку и решительно направился искать ключи от машины. Участь параллельного мира была предрешена.
* * *
Сидящий напротив нас пожилой мужчина с неослабевающим интересом разглядывал меч, чуть ли не высовывая язык от усердия. Коллекционер, что с него взять. Ценитель.
Наконец, спустя очки на кончик носа, он перешел к делу.
— Молодой человек, позвольте полюбопытствовать, откуда у вас эта вещь? — спросил Макса оценщик, со старческим прищуром наблюдая за реакцией.
Макс фыркнул в ответ, скрещивая руки на груди, и пробормотал себе под нос: «От бабушки досталось, ага. В наследство».
На мой укоряющий взгляд эта орясина никак не отреагировала, смело отвернув голову в сторону. Пришлось принять сожалеющее выражение лица и, переведя взгляд на коллекционера, начать ездить по ушам:
