— Незавидная у вас альтернатива.
— Это не смешно. — Мой новый знакомый посмотрел мне в глаза, но я выдержала этот психологический натиск с его стороны, и вскоре Лапин отвел взгляд, рассматривая покупателей магазина за стеклянными перегородками кафе.
— Что за бумага?
— Бумага, которая лишит меня всего. Всего, что я нажил…
— Анатолий Сергеевич, я уже поняла, что дело серьезное, но информацию вы мне даете очень сумбурную и скомканную. Соберитесь и расскажите все по порядку. Что за бумага, почему от нее зависит ваша жизнь и при чем тут ваш отец?
— Хорошо, я все вам расскажу. — Лапин сделал большой глоток, и его чашка моментально опустела. — Я владелец крупного завода керамической плитки, тарасовский завод «Керамика», слышали, наверное? — Я кивнула. — Не буду вдаваться в подробности бизнеса, но для вас не секрет, наверное, что все крупные предприятия, рассширяясь, со временем открывают дилерские дома. И основная торговля идет именно через дилеров. Мы назначаем рекомендуемую цену на товар, а дилеры уже сами решают, какие цены им держать, в зависимости от торговли. Но обычно разница в цене между несколькими дилерскими фирмами не превышает десять-пятнадцать процентов. И вот не так давно один из наших дилеров, а точнее, самая крупная фирма «Керамдом», стал потихоньку поднимать цены.
— Разве это выгодно для них? Большие цены — низкий спрос.
— Вся проблема в том, что «Керамдом» это уже не просто дилер — это торговый дом. Через него берут плитку остальные наши дилеры. Им приходится давать за товар завышенную цену, а потом продавать на своем рынке еще дороже, чтобы окупить затраты. А ведь надо еще прибыль получить.
— Странная проблема. — Я искренне удивлялась. — Неужели вы не можете поставить на место этот «Керамдом»? Порвите с ними контракт и откройте новый торговый дом.
— Вы предлагаете очень логичное и самое простое решение проблемы. На деле все гораздо сложнее. «Керамдом» за время нашего совместного сотрудничества оброс связями, заработал приличный капитал и теперь хочет ни много ни мало завладеть всем заводом или, по крайней мере, большей его частью.
— Это что, так просто сделать? Достаточно захотеть, и все, проблем нет?
— По закону сделать это непросто. — Анатолий Сергеевич грустно улыбнулся. — Но есть масса других возможностей получить желаемое. Особенно когда у тебя много денег и большие связи.
— Поконкретнее можно?
— Конечно можно. — Лапин вздохнул и завертел головой в поисках официанта. — Принесите, пожалуйста, виски со льдом.
— Вы же за рулем, — напомнила я Анатолию.
— Ерунда, — отмахнулся он. — Вам что-нибудь заказать?
— Нет, спасибо.
Мы молча ждали, когда молоденький парнишка принесет Лапину виски, а потом продолжили разговор. Точнее, Лапин продолжил свой грустный рассказ.
— Я человек холостой и женат никогда не был. Да, честно сказать, и не собирался. Детей у меня тоже нет, ни родных, ни приемных, ни внебрачных. Я всегда был очень аккуратен в связях с женщинами…
— К чему такие подробности? Если вы думаете, что я буду покушаться на вашу свободу…
— Дело не в этом. — Лапин закурил. — Это предисловие, а суть дела в следующем: из родных и дорогих мне людей есть только отец. Старый забавный человек. Он единственная ценность в моей жизни, единственный человек, ради которого я готов на любой, даже безрассудный поступок, лишь бы со стариком все было нормально, лишь бы он был здоров. Так вот теперь мой отец в опасности. — Анатолий Сергеевич потер лоб и прикрыл глаза. — Он в опасности.
— В какой?
— Послушайте, Женя. — Лапин немного оживился, поерзал на стуле и замер в напряженной позе. — Я все вокруг да около хожу, а драгоценное время уходит. Давайте я вам коротко изложу, что именно мне надо.
— Давно пора.
— Завтра в десять утра в моем кабинете состоится короткая, но очень важная для меня встреча. Некоторые довольно властные структуры вынуждают меня подписать контракт, по которому большая часть акций завода отойдет людям с «Керамдома». Нечистые на руку бухгалтеры оформили документы таким образом, будто мой завод на грани банкротства, и влиятельный «Керамдом» готов поставить завод на ноги при условии, что контрольный пакет акций будет у них в руках. Завтра я должен подписать новый контракт, а чтобы у меня вдруг не пропало желание делиться акциями, похитили моего отца.
