Сильвия с трудом отвела взгляд в сторону, с жадностью сделала большой глоток содовой и сразу же закашлялась и бросилась в ванную. Но, отгородившись дверью, не могла выбросить из головы образ Стива, стягивающего свитер, как не могла побороть волнение, охватившее ее при виде этой картины.
Сильвия поставила баночку с содовой на край раковины, ополоснула лицо и прополоскала рот. Потом взглянула в зеркало и вдруг представила себе, что она могла совершенно исчезнуть, уйти в небытие! Но если бы такое случилось, то кто бы тогда исчез? Она, Сильвия Рэдфорд, которая знала, чего хочет в жизни, спокойная, невозмутимая? Или Дженни Рэдфорд, ее сестра-двойняшка? Сейчас Сильвия почувствовала, насколько близка к тому, чтобы превратиться в Дженни.
Держись! — подбодрила она свое отражение в зеркале и вернулась в комнату. На вопрос Стивена, стало ли ей легче, она ничего не ответила и, по-прежнему не глядя ему в глаза и наигранно сдерживая зевоту, спросила:
— Как долго мы можем оставаться здесь?
— Совсем немного. Нам следует уехать отсюда не позднее трех-четырех часов утра. Поэтому предлагаю поспать.
Сильвия не заставила просить себя дважды, сбросила туфли и легла на кровать в чем была, спиной к Стивену. Потом почувствовала какое-то движение и поняла, что Стивен встал. Щелкнул выключатель, и комната погрузилась в темноту.
— Что вы сделали? — Сильвия села в постели.
— Выключил свет, — ответил Стивен спокойным голосом.
— Нет, пожалуйста, я… — Она вся напряглась и чувствовала себя ужасно глупо. — Я… прошу меня простить, но я не могу спать в полной темноте.
Стивен куда-то пошел, потом с ее стороны кровати загорелся ночник. Стивен склонился над ней.
— Ну что, так лучше?
— Извините! Это потому, что я… я… — Она не находила слов.
Стивен направился вокруг кровати на свою сторону.
— Нет проблем, — сказал он, и Сильвия почувствовала, как кровать опять вздрогнула. — Просто поспите. Я разбужу вас, когда наступит время ехать.
Она натянула одеяло до подбородка.
— Я привыкла спать при свете. — Ей все еще казалось — требуется что-то объяснить. — Просто у меня такая привычка.
— Для меня это не проблема. Я могу спать и при дневном свете. Мне ничего не мешает.
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Дженни, — послышался голос из полумрака.
Бедолага закрыла глаза и перевернулась на бок, спиной к Стивену.
Стивен проснулся с первыми, еще робкими проблесками света. Он лежал, боясь пошевелиться и пытаясь разобраться, где он находится. Почувствовав нежное и теплое касание, он сразу все вспомнил. Иерихонская стена ночью как-то бесшумно пала. Одна его рука обнимала Сильвию. Ее голова покоилась на его плече, а волосы щекотали ему подбородок. Нога ее лежала поверх его бедра, а маленькая ладонь примостилась на его груди. Он слышал ее дыхание, чувствовал нежность ее тела, ощущал груди, упирающиеся ему в бок, тихое биение сердца, тепло руки на своей обнаженной груди. Она спала, как доверчивый ребенок, свернувшись возле него.
Осознав это, Стивен чуть не задохнулся. В нем просыпались эмоции, совсем не похожие на те, которые он когда-либо испытывал к детям. Тело наливалось желанием, кровь стучала в жилах. Но в то же время бравый страж ощущал какую-то умиротворенность, странную в его положении. Мир словно куда-то исчез, вышел за пределы этой комнаты, а он достиг того, к чему стремился всю свою жизнь.
Что за нелепость?! — подумал Стивен. Физическое влечение и есть физическое влечение. Вся причина в нем. Нужно быть идиотом, чтобы не понять, что это просто возбуждение от близости женщины. Причем эта женщина, вероятно, точно так же воздействовала на каждого мужчину, с которым встречалась. Любовники испытывали к ней такой же прилив страсти, смешанной с нежностью. Многие лежали рядом, ощущали ее тепло, испытывая желание остаться при ней навсегда. Может быть, Ник Гаррисон и не имел такого намерения на всю жизнь, но наверняка испытывал к ней сильное физическое влечение.
Мысль о Гаррисоне сразу все расставила по местам. У Стивена осталось только желание поскорее высвободиться. Он осторожно переместил голову Сильвии со своего плеча. Она сразу же зашевелилась. Он внимательно всматривался в спящую женщину в первых лучах рассвета. Ее веки трепетали, нежные губы раскрылись, словно в ожидании поцелуя.
