В этом году ее снова избрали президентом класса, а также, по настоянию Прин, в совет общежития. Они перебрались на новое место, и, как сказала Прин, в совете должен быть свой человек. Мэгги не сомневалась, что ее изберут, потому что второкурсницы уже знали ее по работе на посту президента класса. Столько должностей да еще работа в «Пелэм-газетт» — у нее буквально не оставалось свободной минутки. Может быть, отказаться от газеты до конца семестра? Но это же так интересно — освещать факультетские собрания, брать интервью у разных людей, вести свою колонку, «Пелэмские перспективы».
— Мэгги, проснись! Тебе разве делать нечего?
Прин. Щечки разрумянились, пальцы на плече Мэгги холодные. Должно быть только что вернулась, прошла через пожарную дверь.
— Я только-только закрыла глаза. Вздремнула чуть-чуть. Была с Максом?
— Вроде того.
— Который, кстати, час?
— Почти десять.
— О, нет! Нет. Я не могла столько проспать. Что же делать?
— Прежде всего, сходи и умойся холодной водой, а потом подумаем вместе.
Безутешная Мэгги потащилась по коридору в ванную. Холодная вода в таком деле не поможет — разве что утопиться. Вылетать никак нельзя. Мать была не слишком довольна ее оценками как за прошлый год, так и первый семестр этого, но они по крайней мере не опускались ниже приемлемого уровня, и, конечно, ее не могли не радовать успехи дочери в политической жизни кампуса.
Когда она вернулась в комнату, Прин уже переоделась в пижаму и сидела, скрестив ноги, на кровати с дымящейся сигареткой «галуаз». Мэгги привыкла к табачному запаху, но не до такой степени, когда ей самой уже хотелось закурить.
— Как насчет того, чтобы попросить отсрочку?
Мэгги покачала головой.
— Одну я уже получила. Больше не дадут.
— О’кей. Значит, тебе надо подналечь и продержаться одну ночь. Начни с политологии, а утром, когда встану, я поспрашиваю тебя по экономике. Занятия с одиннадцати, да?
— Да, но столько мне никогда не продержаться, а уж о том, чтобы написать что-то вразумительное, и мечтать нечего.
— Вот почему я и собираюсь дать тебе кое-что… в помощь. — Прин отошла к шкафу, достала саквояж и открыла замок маленьким ключом. Мэгги удивилась, что подруга не держит саквояж в багажной комнате в подвале, но задумываться не стала. Прин вынула из саквояжа пузырек, похожий на те, в которых продают лекарства в аптеке, и вытряхнула на ладонь красную таблетку. Потом закрыла пузырек, убрала его в саквояж и поставила саквояж в шкаф.
— Мгновенная энергия. Проглоти и запей «тэбом», кофеин тоже помогает.
— Что это? — засомневалась Мэгги. Уж не в этом ли секрет поразительно легких успехов соседки? Спит-то она совсем немного.
— Стимулянт. Он подтолкнет тебя по дороге к победе, — рассмеялась Прин. — Ну же, смелее. Ты ведь не думаешь, что я попросила бы тебя сделать что-то опасное?
И Мэгги проглотила таблетку. Эффект не заставил долго ждать. Она вдруг почувствовала небывалый прилив сил. Работа пошла на одном дыхании. Днем, когда Мэгги открыла тест, ответы как будто проступили на бумаге рядом с вопросами. Ничего похожего она прежде не испытывала — энергия бурлила в ней, наполняя уверенностью. Когда Мэгги вернулась в общежитие, Прин лежала на кровати с биографией Моцарта.
— Где можно достать такие таблетки?
— Не беспокойся. — Прин поднялась и погладила соседку по голове. — У меня их много. А теперь, мое маленькое динамо, тебе нужно поспать. Возьми вот это.
Мэгги послушно открыла рот и проглотила.
— Сладких снов, — сказала Прин.
— Это совершенный анахронизм, и я не хочу в нем участвовать.
— Не понимаю. Что на тебя нашло? Твое поведение на празднике… оно абсолютно неприемлемое. Как можно все время сидеть дома. Мы тебя почти не видели. И так обращаться с другом твоего брата, Недом. Ты что, умерла бы, если бы станцевала с ним котильон?
— Может быть.
— Не смешно, юная леди. И бабушка ужасно огорчена, ты же никуда не выходишь. Твой отец подозревает наркотики. Говорит, что прошлым летом ты собиралась отправиться в Сан-Франциско. Но туда же никто не ездит, кроме хиппи и… извращенцев.
— Ты имеешь в виду, геев и лесбиянок?
— Я не позволяю тебе разговаривать со мной подобным тоном!
