— А Бобби Долан?
— Бобби была воровкой. Точнее, у нее была с этим проблема. В наши дни ее отвели бы к психиатру. На первом курсе из комнат в общежитии стали пропадать вещи. Прин поймала ее и вынудила написать признание.
— Шантаж?
Элейн кивнула.
— Она не требовала чего-то особенного, ей просто нравилось смотреть, как Бобби нервничает, дергается. Прин не терпела тех, кого называла «рванью», а Бобби была из этой категории. И, наконец, Феб. Однажды они обе попали в дорожное происшествие. За рулем сидела Феб. И она не остановилась. Прин заставила ее остановиться и вернулась, чтобы узнать, что случилось. Потом рассказала Феб, что они задавили собаку одного профессора. Никого они, конечно, не задавили, но Феб поверила. За свое молчание Прин купила дипломную работу.
У Фейт кружилась голова. Хелен Принс была чудовищем. Воплощением зла.
— Остается Мэгги.
— Да, наш президент. Таблетки. Прин посадила ее на стимулянты и депрессанты. Большими способностями в учебе Мэгги не отличалась, но заправляла всем в кампусе, и без поддержки ей было не обойтись.
— И все вскрылось на выпускном?
— Не знаю, что именно планировала Прин, но думаю, собиралась передать разоблачительные материалы в администрацию колледжа, а потом сидеть и смотреть, как ее подруги валятся, словно кегли.
— Вы ведь уже вычислили, кто убил вашу сестру, не так ли?
— Да. И вы, полагаю, тоже.
— Я должна была понять раньше. Три человека остались бы в живых.
— Но вы же не знали, зачем я вас пригласила.
— Нет. — Элейн тяжело вздохнула. — Их смерть на моей совести. Особенно жаль Брента. Мне действительно следовало его отослать. Скорее всего, он видел, как она убила Бобби, или пришел сразу после этого.
— Наверно так и было. На полу остались комочки земли из сада. Может быть, Брент надеялся, что ее еще можно спасти, и получил удар сзади. Примерно так же, как и Бобби.
— И Гвен. Она догадалась раньше нас и поэтому погибла.
— Надеюсь, вы понимаете, миссис Фэйрчалд, что Элейн безумна. — Голос Мэгги прозвучал настолько неожиданно, что Фейт вздрогнула. За разговором с Элейн она не слышала, как Мэгги вышла на веранду и остановилась на верхней ступеньке.
— Все, что вы слышали, сказки. Страшные сказки. В нашей группе смерти Прин желал только один человек, Элейн. Я не психолог, но достаточно долго общаюсь с молодыми женщинами, чтобы разбираться в их мотивах и распознавать определенный стиль поведения.
Похоже на лекцию, подумала Фейт.
— Элейн возненавидела сестру с того самого дня, когда поняла, что отец отдает предпочтение Прин. Всю жизнь она была в тени сестры и оставалась там, выжидая удобный момент. Думаете, наша знаменитая писательница занимала бы свое нынешнее положение, если бы Прин была жива? Нет, на первом месте стояла бы та, другая. А теперь почему бы вам не собрать остальных, пока я подниму флаг.
Фейт посмотрела на Элейн, и они обе поднялись и спустились вниз.
— Нет, — сказала Фейт. — Это вы, а не Элейн. Вы опрокинули те вазы с цветами. Это вам пришлось убивать. Из всех, кто сюда приехал, только вы теряли все — власть, положение, престиж и Пелэм. И только один человек мог все потерять тогда. Тоже вы.
Маргарет Хоуорд вспыхнула.
— О чем вы говорите? О каких вазах? Они здесь повсюду. Весь дом заставлен цветами. Вы что, рехнулись? Понимаете, с кем разговариваете? Я подам на вас в суд. Мой муж занимает важный пост в Вашингтоне. Как вы смеете…
— Она права, Мэгги, — тихо сказала Элейн. — Что Прин готовила для тебя? Должно быть, у нее были какие-то доказательства твоей пагубной привычки. Она собиралась представить их администрации? Сорвать твое выступление на выпускной церемонии? Не дать тебе получить диплом? После такого скандала ты бы никогда не стала президентом колледжа, а мы все знаем, что ты только об этом и мечтала. Бедняжка Бобби… и Брент Джастис… Ты ведь видела его впервые в жизни! А Гвен!
— Прекрати! Замолчи! — взвизгнула Мэгги. Она отступила на шаг, открыла портфель и вытащила пистолет.
Солнце уже взошло, обещая чудесный летний день. Буря омыла остров, и даже воздух казался кристально чистым.
— Ты же этого не хочешь, Мэгги, — сказала Элейн. — Пистолет достал Чарльз. Он всегда нервничал, когда мне случалось возвращаться домой поздно вечером, без какой-либо защиты. Он же научил меня пользоваться им. Кстати, я отлично стреляю. Мне всегда было любопытно, все ли он мне рассказывает. Была же какая-то причина, почему он так хотел, чтобы мы оба держали в машине оружие. Но я не задавала вопросов, а он никогда не расспрашивал меня. Я могла бы оставить пистолет в машине, но не захотела. Боялась, что кто-нибудь украдет ее, мою малышку — на такую ведь много желающих, — и оружие попадет в руки безответственному человеку. Разумеется, оно зарегистрировано. Все законно. Чарльз об этом позаботился.
