— Книгу? О чем?
— Не сказала. Папа прочитал мне всю записку. О разводе вроде бы речи нет, потому что подписано «с любовью». Он хочет, чтобы я отправилась туда и поговорила с ней. Образумила.
— И что ты?
— Даже не знаю. Может, маме просто захотелось немного оторваться, побыть одной.
— Да. Но, знаешь, это все немного странно. Ни с того, ни с сего. На маму не похоже.
— Это еще не все. На записке она оставила цветы. Разложила кружком, вроде как веночком. Помнишь, она сплетала для нас такие, когда мы были маленькими.
— Обычно я садилась у двери в коридоре и слушала, как ты играешь. — Рэчел и Крис шли по дорожке в Центральном парке. После объяснений с полицией они обе отправились в аэропорт, и в последний момент Крис приняла приглашение Рэчел погостить у нее на Манхэттене. Обеим хотелось продлить общение, побыть еще немного вместе, попытаться переварить то, через что им пришлось пройти, и, может быть, просто погулять на солнышке. Последнюю ночь они провели в лесу вместе. Стараясь согреться и коря себя за то, что взяла только гитару и ничего больше, Рэчел бродила по острову и буквально наткнулась на шалаш, в котором и обнаружила съежившуюся от страха Крис. Кем бы ни был убийца, обе сразу поняли, что это не кто-то из них, и проплакали до рассвета, пока не услышали голос спасительницы Фейт.
— А надо было зайти, — сказала Рэчел.
— Нет. Я боялась, что ты перестанешь играть, и к тому же мне нравилось слушать одной. Твоя комната была в самом конце коридора, перед поворотом, и меня никто не видел.
— Помню. Поэтому я ее и выбрала. — По-твоему, в Пелэме было хоть что-то хорошее?
Рэчел улыбнулась.
— Да, друзья. Я всегда знала, что ты рядом.
— Видела меня за дверью?
— Может быть. А теперь давай-ка сходим к моей маме. Она готовит грудинку и ждет нас к обеду. Забудь, что сейчас лето, забудь про салат с цыпленком — это в любом случае не еда. Цитирую дословно. Дома у меня гитара, и сидеть в коридоре больше не придется. Если только не скажешь, что грудинка жестковата.
Дав показания в полиции, Феб Джеймс сразу же отправилась в аэропорт и взяла билет на следующий рейс в Колорадо. Директор лагеря заупрямился и пошел на уступки только после того, как она выписала еще один чек — в придачу к тому, что Уэсли уже заплатил за избавление от Джоша до конца лета. Когда Феб увидела наконец сына, сердце ее едва не разорвалось. Покусанный насекомыми и похудевший фунтов на десять — под кожей явственно проступали кости, — с обгоревшим на солнце лицом, он распространял запах, напоминающий тот, что стоит в палате умирающего. Она раскрыла объятия, он упал в них, и оба пустили слезу. Феб поборола желание потребовать назад свой чек и предъявить иск лагерю иск за неисполнение обязанностей и Бог знает что еще — больше всего на свете она хотела вырвать ребенка из этого ада. На взятой напрокат машине они доехали до первого мало-мальски приличного отеля, где и остались на несколько дней, нежась возле бассейна и отъедаясь — последнее относилось только к Джошу, поскольку Феб твердо села на строгую диету. На четвертый день они улетели в Нью-Джерси. Вернувшийся с работы супруг с изумлением обнаружил в своем частном замке — дочери появлялись здесь нечасто — двух терьеров, жену и сына. Еще больше его шокировали слова Феб о том, что она наняла адвоката и подала на развод. Дети, добавила Феб, сами решат, оставаться ли им дома или поселиться с ним где-то еще.
— Но, Феб… Ты должно быть спятила!
— Не говори со мной так. Это мое первое разумное решение за многие годы.
— Но у тебя же нет оснований для развода. Ты всегда получала все, что хотела! Ты просто дрянь…
— Пожалуйста, не раздражай моих собак. А что касается оснований, то их у меня достаточно. Мой адвокат раскопал много интересного после того, как я нашла вот это. — Она помахала черными кружевными трусиками и шелковой плеткой, которые обнаружила за дверью спальни. Ей они определенно не принадлежали. Уэс попытался выхватить улики, кляня жену и изрыгая угрозы оставить ее без гроша.
— Можешь забрать. Их уже сфотографировали. И я хочу, чтобы ты убрался отсюда до прихода девочек. Джош решил остаться со мной. Летом он поможет мне привести в порядок дом, а потом мы навестим мою подругу в Сан-Франциско. С девочками я поговорю, а что решим, они тебе сообщат сами. Твои чемоданы в гараже, и если ты не заберешь их прямо сейчас, я отдам все на благотворительность.
