— Ты зарегистрировался как избиратель?
— Как бы да… — Социально взрослый мальчишка стремительно покраснел. — Да не помню я. Мне на работе проблем хватает. Пива выпить времени нет, а ты тут…
— А как относится к твоей политической активности девушка?
— Какая девушка?
— Твоя, тупица.
Парень махнул рукой и продолжил движение к ларьку.
— Если ты не будешь голосовать, у тебя никогда не будет девушки.
— Дура, бля! У меня есть… Она голосовала за другого.
— Ты хоть знаешь о каком Шоу речь?
— Да какая разница! Говно это все!
— Зато прокольное! — крикнула ему Зоя и словила щербатую улыбку в ответ.
СОХРАНИТЬ КАК…
…«Лучшее».
Если улыбку переделать в гримасу злости, то фраза «Говно это все!» прозвучит гораздо убедительнее и реалистичнее.
День 7, когда все началось
Ради Шуры депутаты «Дума-Шоу» изменили Конституцию. На одни сутки. Разрешили потенциальным Президентам выйти в люди, чтобы похоронить отца-основателя политического Застеколья. Все сделали необычайно быстро и совершенно неожиданно.
— Шура жил! Шура жив! Шура будет жить!
Застекольщики стояли у гроба в почетном карауле, потом присутствовали на гражданской панихиде. Мало кто решился создавать конкуренцию выпущенным в свет Кандидатам и Кандидаткам. Некоторые плакали. Камеры не сводили с них глаз.
— Говорит и показывает Москва! Говорит и показывает Интервидение!
Основная часть модных приехала на вынос и тусовалась перед Кремлевским колонным залом. На меня смотрели, узнавали, улыбались и не подходили.
Таня раздобыла чернобумажную программку, в которой сообщалось, что будет кордебалет, концерт с как бы траурными песнями «…в память о величайшем художественном гении России» и ночной салют на 30 минут. Из динамиков на улицах выливалась грусть и мягкость прошлого. Та самая, которую я заказал Гоше Убойному в Петербурге. Взял пару заготовок и тяп-ляп. Люди внимали, восхищались, вспоминали хохмача покойника и делились планами на week-end. Ждали Президента. Я был готов поспорить, что тот приедет только к последнему акту. То есть туда, куда не повезут застекольщиков и где телевнимание достанется только ему.
— Здорово Василий Иванович.
Этот голос я узнал бы из тысяч. Я его ненавидел.
— Здорово, говорю.
— Привет, привет. — Что ли морду ему набить? — Искренне рад тебя видеть.
— Вась, и чего ты меня не любишь?
О-о-о! Это еще слабо сказано. Я его буквально не выносил. Ироничный, насмехающийся изгиб бровей над рыжими кошачьими глазами. Копна черных волос и тонкие французские усики. Он курил длинные сигариллы и говорил с легким грассированием. Типа нерусский. Сволочь! Всякий раз как я его видел у меня начинали трястись руки. Так бы и врезал ему. Сука!
— Информированные люди доносят, что ты всякий раз записываешь наши с тобой милые беседы. Правда?
— Танька записывает, — не сознался я и нажал «REC».
— Да-а-а. Совсем с катушек съезжаешь. Давно?
— С самого начала.
— И еще, говорят, что ты держишь меня исключительно за козла.
— Ты в зеркало посмотрись. Козел и есть.
— Ничего. Это лечиться. — Козел погладил свои тонкие усики. Прятал улыбку.
Спроси он меня, с чего все началось, я бы ему не ответил. Не помню. Скорее ничего и не было. Инстинкт животного, чувствующего инородную особь. Не надо никаких причин и поводов, ты начинаешь ненавидеть человека потому что он живет, дышит, думает и даже, черт его подери, говорит дельные вещи. Особенно я не любил его ямочку на подбородке. Одна приятельница сказала, что это очень сексуально, так я ее чуть не убил в истерике.
Козел оглянулся по сторонам, посмотрел на огромный портрет Шуры, укрепленный на белых колоннах, и предложил:
— Я, конечно, совсем не понимаю, почему ты мудишь и чем я тебе насолил, но мы же взрослые люди. Мы теперь не конкуренты. Шура в гробу, тебя вышибли из компании. Давай работать вместе.
Взять бы голову Козла и постучать ею о кремлевскую брусчатку. Так чтобы его наглость, самомнение, самолюбование, чванство разлетелись в сторону вместе с мозгами.
Ох, как же мне нравится наша игра! Как же мне нравится его ненавидеть!
— Ты, вообще, понял, что сказал?
— А чего такого? Нормальная практика. Будешь работать на СТС. Нам надо раскручивать «Верховный суд». В конце концов, это была ваша идея. Шуры и твоя. Классная, между прочим, идея.
