— Первый раз в жизни я стал объектом махинации. Некто, выдававший себя за Василия Чапаева, заказал мне фильм о работе «Президент-Шоу». Более того, мы начали работать. Но те требования, которые этот преступник предъявил к моему продукту…
— Но вы вернетесь?
— Он хотел, чтобы я накачал фильм нейролингвистическими штуками… Диспарентное видео… Рот, лоб, нос, ухо. Зрители смотрят на мелькающие части лица, а потом, когда он, наконец-то, появляется в кадре целиком, люди полны к нему симпатией…
— Михайло Андронович! Михайло Андронович! Надолго вы уезжаете?
— Это чудовище хотело пустить фоновую музыку с зашифрованными словами «Люби Васю»… Он хотел, чтобы мой фильм показал в негативном свете Святую Русь и Президента…
Кадры из несостоявшегося фильма. Без ретуши и фанеры. Я хрипло ору на Таньку: «Закажи его!.. Блядь, на хуй!!!» Рядом Михайло Никитин. В его подправленных спецушниками глазах интеллигентский ужас перед моей творческой экспрессией.
— Яне имел морального права в этом участвовать. Как законопослушный гражданин я тут же связался с правоохранительными органами. Вася Чапаев страшный человек…
— Так это был Чапаев или не Чапаев?
— Аванс возвращен. Я не намерен сотрудничать с теми, что ставит под угрозу мою деловую, творческую репутацию и устои российской государственности.
— Каковы ваши творческие планы? Что вы будите делать в Токио?
Планов было много.
Хотите знать больше?
Нет.
Кликните на…
Телевизор упорно навязывал знания:
«Васю Чапаева украли инопланетяне!»
«Васили-и-и-или-и-и-й! Новая вылазка террористов — рекламный ход поволжских вакхабитов».
«Голововорот. Изменения в руководстве первой кнопки и кредитный рейтинг страны».
«СтаБИЛИзация? Уход Шуры и Васи ведет к ослаблению борьбы за медиаресурсы».
Раньше сумасшедшие да юродивые в церкви тусовались, а теперь все норовят в газеты и на телевидение устроиться. Либо голубой, либо идейный импотент, либо либерал. С ними судиться заколеблешься. Попробуй, докажи, что ты не знаком с зелеными жителями Марса. Слабо? Мне да. Я даже не берусь с ними спорить. Похитили. Потом отпустили. А теперь я лежу в кровати и пялюсь на то, как Лю готовит завтрак. Все просто. Она на кухне, я в спальне. Она не знает, что за ней смотрят, зато очень хорошо знает, как готовится совершенно некитайская овсянка.
Стандартное мнение о стандартном наборе стандартного китайского дома: драконы, мечи, фарфоровые вазы, бумажные светильники, ажурные перегородки, шелковая драпировка и благовонные палочки. Из всего перечисленного у меня есть только стандартная китаянка.
Лю.
На самом деле ее звали по-другому. Не помню как.
Она была для меня явлением временным и ни к чему не обязывающим. Но потом оказалось, что ее «временность» претендует стать культурным событием. Журнал «Домовой» напечатал статью о прислуге из тихоокеанских провинций, как о начале мейнстримного явления в модной жизни столицы. Дом по-китайски. В смысле все в доме как у всех нормальных русских, а вот «ощущение гармонии, покоя, утонченности сада камней, создаваемое дальневосточной прислугой, совершенно необычно для городского жилища».
Я так и не смог дочитать эту японо-китайскую мешанину от «Домового», посчитав, что мир в очередной раз свихнулся. Я вообще не читаю ничего кроме заголовков и вводных шапок под ними. Внимание рассеивается и мне уже не до деталей. Одно лишь знаю твердо — что с Лю, что без Лю покоя было больше с женой.
С женой вообще все было намного гармоничнее. Лена, выбиравшая и обставлявшая квартиру, считала, что подбор домоправительницы очень ответственный процесс:
— Обслуга — последний стилистический мазок интерьера.
Она выписала из полувымершей сибирской деревни Бабу Маню. Та любила рассказывать сказки и печь пироги с капустой, а я любил их есть и представлять себя Пушкиным. Она тихо ворчала из-за того, что я царапал ботинками паркет, а сама неслышно ходила в мягких тапочках. После ухода жены она также тихо и неслышно уступила место европодданной из Синопа по имени Зухра.
Турецкий период моей квартиры длился ровно столько, сколько понадобилось, чтобы Зухра сделала карьеру с позиции прислуги до позиции исполнительницы танца живота. Мои гости выли от восторга, совали ей за пояс деньги и ели то, что доставили из ресторана. В конце концов, она выяснила, что с гаремной экзотикой большие проблемы в Копенгагене и счастливо туда свалила.
