В 1966 году в жизни Валерии Троицкой произошло событие, благодаря которому её стали называть «Самой Глубинной Женщиной» и «Матой Хари» [10]. Чтобы избежать противоречивых слухов, она написала об этом событии сама…
Прошло около двух недель, как я вернулась из командировки в Париж. Пора было представлять, как это полагалось в то время, отчёт, я не пошла на работу и старалась поскорее написать его, чтобы отделаться от этой нудной обязанности.
Телефонные звонки часто отвлекали меня, и я подходила только к тем из них, которые продолжались особенно долго. Раздался очередной звонок, и, как я ни хотела прерывать свои занятия, пришлось снять трубку, кто-то звонил очень настойчиво.
На мой сердитый и не располагающий к разговору тон я услышала озабоченный, смиренный и печальный мужской голос, который, извиняясь за звонок, сказал следующее:
— Я звоню вам из редакции журнала «Новое Время», и мы хотели бы узнать, какова, по последним сведениям, судьба Валерии Алексеевны?
— А почему вас, собственно, это интересует? — спросила я, не признаваясь, кто с ним разговаривает.
— Ну как же, — сказал он, — многие газеты мира пишут про её печальную судьбу, о том, что она находится в одной из тюрем США и советское правительство ничего не предпринимает для её освобождения.
Пауза с моим ответом несколько затянулась, и он спросил:
— Вы не можете или не хотите мне отвечать?
Я ответила ему, что по телефону разговаривать не буду и что прошу его приехать ко мне домой, захватив газеты, о которых он говорил.
Торопливо поблагодарив меня, он записал адрес, сказал, что не мог даже надеяться на возможность разговора с кем-либо из семьи Троицкой, что он будет у меня через полчаса, и повесил трубку.
Недоумение и любопытство охватили меня, я стала с нетерпением ждать его прихода. Сухо предложила пройти в комнату и попросила показать газеты, о которых он говорил. Из пухлого портфеля визитер вынул ворох газет и разложил их на диване.
Я особенно внимательно прочла заметки во французской газете «Фигаро», американской «Балтимор Сан» и итальянской «Нуово Чиментео». Ряд других газет я просмотрела лишь мельком, их названия за давностью лет забыла. Все они повторяли друг друга и вкратце описывали поистине фантастическую историю:
«У берегов Испании ранним утром удивший рыбу местный житель вдруг оказался свидетелем следующих событий. Из морских пучин на поверхность воды тихо поднялась подводная лодка. С неё вскоре прыгнула в море одетая во всё необходимое для подводного плавания женщина. Кроме обычного снаряжения, на ней были какие-то специальные приборы, предназначения которых испанский рыбак не знал. Он быстро вернулся на берег и оповестил об увиденном американских военных, которые уже в течение некоторого времени пытались разыскать в этом районе (Паломаросе) — некое атомное устройство, случайно упавшее с одного из американских самолётов в Средиземное море.
Военные немедленно начали поиски в том участке моря, на который им указал рыбак. Подводную лодку они не обнаружили, однако женщину им удалось захватить. Ей оказалась сотрудница одного из институтов Академии Наук СССР Валерия Алексеевна Троицкая».
Далее газеты сообщали, что Троицкая содержится в одной из тюрем США, а Советское правительство ничего не предпринимает для её освобождения.
Я с трудом удерживалась от смеха, и мне понадобилось некоторое время, чтобы спокойно продолжить разговор. Не ожидая столь странной реакции, мой посетитель с удивлением смотрел на меня. В конце концов, я с улыбкой объяснила:
— Конечно, мне было известно, что газеты с лёгкостью искажают реальные события в угоду вкусам публики или политики, но сочинение такой газетной «утки» превосходит всё, с чем мне приходилось встречаться.
