Зато угля хватит им на весь век. И ей, и Стаху. И Сергею Бородину. Всем, кто связал с ним свою судьбу и выбрал самое трудное – уголь. И все же Мая любит эту степь и скалистый камень, что выступает из-под травы, эту «кость» земли, ее «лопатки» и «ключицы».
Ей нравится здесь все. Даже название этого края. Донбасс. Дон… Басс… Это звучит как удары колокола. Будит что-то в душе.
– Его звали Алеша, – говорит Мая.
– Это было в Караганде?
– Да.
– Он был тоже горняк?
– Кем еще он мог быть?
– Он был женат?
– Да. И у него был сын. Он говорил, что не любит жену, но жалеет сына. И я жалела его сына. И не торопила его. А он моего сына не пожалел.
– Твоего сына? У тебя был сын?
– Мог быть. Когда я сказала ему об этом, он побледнел. Потом засмеялся. Потом сказал: «Этого не будет. Слышишь? Если ты не хочешь, чтобы все между нами было кончено». И я послушалась его. Но с тех пор я не могла его видеть.
Лариса сидела неподвижно, словно боясь спугнуть внезапную откровенность Маи.
– Я презирала мужчин. Я знала о них все. Они не любят жен и жалеют сыновей. Тех, которым удалось родиться. Других они не жалеют. Когда мне говорили о любви, я смеялась. Пока не встретила Стаха… Он рассказал мне о своей любви. О том, что он любит женщину, которую не видел семь лет. Женщину, которая в юности предала его… Он говорил о ней так, что мне кажется, будто я выросла с ней в одном дворе. Я вижу ее щеки, испачканные чернилами, сбитые коленки, с которых она сдирала корочку, тонкую шею, прядку, выбившуюся на затылке. Я знаю, как он в первый раз ее поцеловал. И как однажды у них едва не случилось то, чего так боятся родители и чего так никогда и не случилось у них потом…
Дождь утих, и небо за окном посветлело. Серая пелена сползала к западу, словно невидимая рука стягивала ее, ухватив за один край, и освобождалось голубое небо. Была радость в этом освобождении, в переходе от серого к голубому. Но это была чья-то радость и чье-то освобождение. Небо Маи осталось серым, – Стах дежурил по шахте. Не надо было искать его глазами среди тех, кто шагал сейчас по дороге к поселку. Не надо было вечером ждать с замирающим сердцем, когда раздадутся под окном, на тихой улице, его звонкие легкие шаги…
– Женю я вас, – сказала Лариса. – Видит бог, женю.
И пошла в чулках в переднюю, обуваться. Она сама была хозяйка и умела ценить чужие чистые полы.
– Приходи завтра, – сказала она. – Я в Уклоново за книгами поеду. Что-нибудь новое привезу.
По дороге от шахты к поселку валил народ, задержанный дождем. Небо совсем очистилось, и опять хорошо была видна цепь холмов за балкой и четыре отдельно растущих дерева, четкие на голубом.
В балке сейчас прохлада и тишина. Тяжелые капли скатываются с листьев орешника. Журчит между оголенных корней речка Полыновка. Дно ее устлано многолетней опавшей тополиной листвой, а вода черная, подкрашенная угольком. Надо проверить, не прорвало ли снова отстойники.
Через речку Полыновку перекинуты поваленные деревья с натянутым вдоль стальным тросом, за который можно держаться. А там, где речка разливается, – висячий мостик, прогибающийся при каждом шаге.
В балке всегда что-нибудь цветет. То синие пролески. То фиалки. То дикая яблоня. То шиповник.
В балке свистят синицы, а по ночам заливаются соловьи. Идет человек бережком. Похлестывает веточкой по сапогу. Лягушки пугаются и прыгают в воду, будто их кто дергает за веревочку.
Это у него привычка такая – похлестывать веточкой по сапогу.
Хорошо в балке. Кажется, она нарочно для любви создана в этом открытом взору степном просторе.
Глаза у него серые, а пальцы смуглые, тонкие. А губы теплые, горькие…
Сегодня суббота. Пройдет несколько часов, и по тропке, ведущей в балку, потянутся компании и парочки. Будет низко висеть красное, без лучей солнце. Потом над балкой встанет туман. Вернутся те, что ходили гулять компанией. А те, что ушли вдвоем, сольются с тишиной, растворятся в ночном соловьином сумраке.
Балка, балка! Много повидала ты на своем веку!..
С улицы, залитой косым вечерним солнцем, доносились детские голоса. Ей тошно было одной. Почему Стах не пришел вчера? Конечно, ветер задул свечу. Очень хочется думать так.
