И в дзэн та же проблема. До тех пор, пока есть желание избавиться от всех привязанностей, избавиться от них невозможно. В логике это желание может быть выражено неким заявлением, положительным или отрицательным. К примеру, можно сказать: «Я хочу это» или «Я этого не хочу». Хотеть — это привязанность, не хотеть — тоже привязанность. Быть непривязанным — значит быть свободным от всех заявлений, позитивных и негативных. Иными словами, это быть одновременно в «да» и «нет» что с точки зрения формальной логики и рассудка совершенно невозможно и абсурдно. Дзэнский учитель поднимает палку и спрашивает: «Я называю это палкой, а ты как назовешь?» Или он может сказать так: «Я держу лопату и все же с пустыми руками, ибо так достигаю переворота души». От учеников требуется постижение этой невозможности.
У того, кто продолжает учиться и дисциплинировать себя, желая избавиться от болезней и приобретая достаточный опыт в практике, болезни уйдут сами. Он даже не заметит как. Дзэн в таких случаях использует термин «куфу» (по-китайски «кунг-фу»). Это синоним тренировки и дисциплины («сиге»). Куфу означает: «усердно заниматься, чтобы открыть путь к просветлению». Это похоже на блуждание в темноте, — ничего определенного не разберешь, только потеряешься в тумане. Боюсь, что дальше этого не может повести своих учеников ни один учитель дзэн или учитель фехтования. Он их ведет, пока можно вести, а остальное — это дело их собственной изобретательности. Если бы дело было в интеллекте, то пути к цели могли бы быть «окончательно и определенно» предписаны раз и навсегда. Но когда дело касается личного опыта, собственных переживаний, тогда все, что может сделать учитель, — это дать ученикам понять, что они во тьме лабиринта, и единственное, на что они могут уповать, это то, что лежит гораздо глубже интеллекта и чего у других не занять. Путь к объективному — это тот самый объект, о котором они раньше думали, что он находится где-то в стороне. «Искание» и «желание» — это, конечно, необходимая первоначальная ступень, но она не ведет куда-нибудь вовне, она ведет внутрь ищущего или желающего. Искание и ищущий, желание и желающий — одно. Когда путь и ищущий — одно, то чем может помочь посторонний? Указания интеллекта и логики — это не более чем указания постороннего наблюдателя. Праджня, мудрость, интуиция и личный опыт — одно.
Когда меч в руках, он представляет собой центр круга, не имеющего окружности. Он готов и утверждать себя и отрицать. Отрицать — это небытие, утверждать — бытие. Меч может быть и тем и другим, в зависимости от ситуации, в которую попадает. Ординарные люди всегда односторонне Когда они видят отрицание (небытие), они предпочитают видеть утверждение (бытие), и наоборот. Но опытный фехтовальщик всегда видит обе стороны, он воспринимает отрицание не как отрицание, а при этом включает для себя и утверждение. И то же с утверждением. В этом — Тайна.
«Там, где вечное пребывает в состоянии небытия, мы видим тайну бытия; там, где вечное в состоянии бытия, мы можем видеть пределы небытия». Этим Лао-цзы хочет показать взаимопроникновение бытия и небытия. Бытие не остается как таковое, и, соответственно, небытие. Оба они готовы переходить из одного состояния в другое. В этом «текучесть» вещей, и фехтовальщик должен быть всегда начеку, чтобы встретить взаимопревращение противоположностей. Но как только ум приостанавливается на одной из противоположностей, он теряет свою текучесть. Фехтовальщик должен всегда держать свой ум в состоянии пустоты, чтобы не возникало препятствий свободе его действий. Текучесть и пустота — это взаимообратимые термины.
Когда никаких препятствий не существует, движение фехтовальщика подобно вспышкам молнии или зеркалу, отражающему в один миг все, что появляется перед ним. Между этим движением и следующим не должно быть ни малейшего интервала. Когда ум испытывает хотя бы немного сомнения, хоть малейшее чувство страха и неуверенности, это сразу же скажется на движениях фехтовальщика и повлечет за собой его гибель.
Этот меч является символом невидимого духа, поддерживающего полную активность ума и тела. Но мы никогда не можем сосредоточить его в какой-то ограниченной части тела. Он подобен духу дерева. Если у дерева не будет этого духа, не будет ни набухших почек, ни распускающихся цветков. Его можно сравнить с духом или энергией «ки» (по-китайски «ци») неба и земли. Если этого духа не будет, не будет грома и молнии, ливней и дуновения ветра. Хотя дух этот бесплотен и его не ощущаешь, он, вне всякого сомнения, контролирует наше существование. «Меч тайны» должен занять место этого духа и взять на себя контроль каждого мгновения в происходящем, в том, что может случиться вовне. Для этого меч должен стать чрезвычайно подвижным, ни на мгновение не должно возникать «остановки». Как только луна появляется из-за туч, не теряя ни мгновенья, она отбрасывает свое отражение всюду, где есть вода, независимо от размера водной поверхности. И расстояние от Луны до Земли — не препятствие для лунного света. Таким же должен быть дух фехтовальщика. Вести себя так в любой ситуации, которая встретится в жизни, очень трудно. В любой ситуации, при любых обстоятельствах встречаясь со всеми сложностями человеческих отношений, проникая в них, вращаясь в них, так трудно не слиться ни с одной, не стать рабом обстоятельств. Однако дзэнский мастер прошел через все стадии тренировки, он свободен от препятствий своей психики (от всех привязанностей). И как бы это ни было трудно, все зависит от самого фехтовальщика. Держа в руках свой меч, он может находиться в состоянии полной духовной свободы и непривязанности. Он может и не распространять свой опыт фехтовальщика на другие виды искусства, но в фехтовании он должен быть мастером самого себя, сам себе господином. А те, кто может и готов опыт своей профессии перенести на любую другую деятельность, обретают ум «повсеместной текучести». Такие люди редки. Большинство же — специалисты в своей узкой области. Во всех случаях главное — уловить изначальный ум истины и единства, который не знает ошибок, а остальное пойдет само собой.
