— Не беги, Ферру! — крикнула она, но девочка увидела ее и со всех ног кинулась к ней. Они стиснули друг друга в объятьях.
Дракон повернул свою гигантскую, охряно-красную голову и взглянул на них обеими глазами. Бездонные ямы ноздрей курились дымом, в их глубинах клокотал огонь. Несмотря на холодный морской бриз, от тела дракона веяло теплом.
— Техану, — сказал дракон.
Девочка повернулась и посмотрела на него.
— Калессин, — сказала она.
Тут, наконец, с колен с трудом, опираясь на руку Тенар, поднялся Гед. Он улыбнулся и сказал:
— Теперь я знаю, кто позвал тебя, Старейший!
— Это я его позвала, — сказала девочка. — Иного выхода у меня не было.
Продолжая глядеть на дракона, она говорила на его языке, на Древнем Наречии.
— Ты правильно поступила, малышка, — сказал дракон. — Я так долго тебя искал.
— Можем мы отправиться туда прямо сейчас? — спросила девочка. — Туда, где «мой народ танцует на ином ветру»?
— Ты хочешь бросить этих людей?
— Нет, — ответила она. — Разве они не могут отправиться со мной?
— Нет, не могут. Их дом — здесь.
— Тогда я останусь с ними, — сказала девочка после секундной запинки.
Калессин отвернулся, чтобы выпустить огненную струю в приступе смеха или радости, разочарования или гнева: — Ха! — Затем он вновь обратил свой взор на девочку.
— Хорошо. Тебе придется здесь многое сделать.
— Я знаю, — сказала она.
— Я вернусь за тобой, — пообещал Калессин, — когда настанет время.
И, обращаясь к Тенар и Геду, добавил:
— Я отдаю вам своего ребенка с условием, что вы отдадите мне своих.
— Когда настанет время, — сказала Тенар.
Калессин слегка склонил свою громадную голову и улыбнулся уголком ощетинившегося острыми клинками зубов рта.
Гед и Тенар отошли вместе с Ферру в сторону, дракон развернулся, скрежеща бронированным брюхом по камням и осторожно переступая когтистыми лапами, присел, как кот, на задние лапы, и взмыл в воздух. Раскрылись отливающие пурпуром полотнища крыльев, шипастый хвост заскользил по скале, дракон воспарил и исчез — чайка, ласточка, воспоминание.
На каменистом выступе остались лежать лохмотья одежды и бренные останки.
— Пойдемте, — сказал Гед.
Но женщина и девочка стояли и смотрели на эти предметы.
— Они были костяными людьми, — прошептала Ферру, отвернулась и зашагала прочь. Следом за ней по узкой тропинке поспешили мужчина и женщина.
— Ее родной язык, — заметил Гед. — Язык ее матери.
— Техану, — прошептала Тенар. — Ее зовут Техану.
— Это Имя ей даст тот, кто дает Имена.
— Она была Техану с самого начала. Она всегда была Техану.
— Пойдемте же! — обернувшись, крикнула девочка. — Тетушка Мосс больна.
Они вынесли Мосс из душной темной хижины на свежий воздух, омыли ее язвы и сожгли пришедшие в негодность простыни, пока Ферру сбегала за чистой постелью в дом Огиона. Она еще привела с собой пастушку Хифер. С помощью Хифер они удобно устроили старуху на ее постели в окружении любимых цыплят. Хифер пообещала раздобыть для них какой-нибудь еды.
— Кто-то должен сходить в Порт-Гонт, — сказал Гед, — за местным волшебником, дабы тот осмотрел Мосс. Ее можно вылечить. Нужно еще заглянуть в поместье. Старик теперь умрет, но внук может выжить, если привести дом в порядок…
Он уселся на пороге домика Мосс на самом солнцепеке, привалился спиной к дверному косяку и прикрыл глаза.
— Почему мы поступаем именно так, а не иначе? — спросил он.
Умывшись и вымыв руки в бочонке с чистой водой, накачанной из колонки, Тенар огляделась. Вымотанный до предела Гед уснул, спрятав лицо в тень. Она села на порог рядом с ним и положила голову ему на плечо.
Тенар взглянула на расслабленную руку Геда, лежащую ладонью вверх на земляной ступеньке. Она вспомнила крохотный росток чертополоха, сгибающийся на ветру, и отливающую червонным золотом когтистую лапу дракона. Тенар начало клонить в сон, но тут пришла девочка и села рядом с ней.
— Техану, — сонно пробормотала она.
— Маленькое деревце погибло, — сообщила малышка.
Погруженная в полудрему Тенар не сразу сообразила, о чем это она, и отреагировала лишь после изрядной паузы:
— А на старом дереве есть персики?
Они разговаривали шепотом, чтобы не разбудить спящего.
