Поэтому получается, что, независимо от всех прочих особенностей ИПЦ v.3.0, для ее членов предполагается обязательная (не юридически, но фактически) светская работа, причем это распространяется также и на всех клириков. Никто не возбраняет им получать какие-то деньги, в том числе и за требы, а также никто не требует, чтобы они получали деньги за свою светскую работу, но сама эта работа нужна.
Тут возникает сходство с протестантизмом — с той «протестантской этикой» Мартина Лютера ака Макса Вебера и ее понятием «Beruf» («призвание»: успех в светских трудах, которым обнаруживается благословение Божие). Но у протестантов в светские труды вкладывается другой смысл. Наш смысл, православный, очень простой: «чтоб крыша не съезжала» (не знаю, надо ли указывать, что сейчас я пересказал некие азы православной аскетики: о роли «рукоделия» при той жизни в постоянном стрессе, который она должна обеспечивать).
Кроме того, хотя я тут не буду рассуждать об этом подробно, занятия светскими трудами даже лидеров ИПЦ обеспечивает этой структуре особенные возможности как социальной стабилизации (за счет естественно возникающих социальных связей), так и миссионерства (того, что иезуит о. Риччи в XVII веке назвал «инкультурацией»: тебя начинают воспринимать как одного из «своих», и это восприятие постепенно переходит и на твою веру[5]).
Итак, понятно, что для стабилизации стрессового состояния ничего нового выдумывать не надо, но все еще непонятно, где набрать тех, кому это стрессовое состояние может понадобиться. Православная аскетика в узком смысле слова ответа на это не даст: конечно, она требует, если смотреть по сути, исповедания Истинного православия, и именно с этого она и начинается. Но ведь никто же не заставляет смотреть именно по сути. Да и вообще потребность населения в аскетике менее чем очевидна… Аскетика — она слишком слабая и деликатная: она не может заставить себя слушать тех, кто не хочет.
Вернемся теперь к главному вопросу: где достать тех, кому эта идея Истинного православия может быть нужна?
Из всего, что я уже успел понаписать про всевозможные И- и не-ИПЦ, должно стать понятно, что не они являются главным ресурсом таких людей. Они тоже являются ресурсом, но не главным: там слишком много людей, которые прибегли к религии за «утешением». Поскольку и все наше общество, включая неверующих, считает, что функция религии именно в том, чтобы «утешать», то отсюда понятно, что те, кому, может быть, нужно не «утешение», а идея, смысл, в большинстве своем даже и не знают, что можно обращаться за этим к религии. Из этого следует, что основным ресурсом прихожан для ИПЦ v.3.0 нужно считать наше светское и нерелигиозное общество, причем таких в нем людей, которые чаще всего даже и не знают, что то, чего они ищут, на самом деле называется Истинным православием.
Откуда у меня убежденность, что идея Истинного православия, как она есть, может быть нужна какому-то значимому количеству людей? Я не хочу ссылаться на уже накопленную мною статистику (которая не будет убедительной для тех, кто не может ее проверить), а сошлюсь на теорию — тем более что теория, как показали исследователи науки в XX веке, всегда гораздо убедительнее любых фактов. Тут я позволю себе сказать крайнюю банальность: я, представьте себе, верю, что Евангелие будет кому-нибудь нужно до самого конца времен. Эта моя вера ниоткуда не следует и ничем не доказывается. Это чистой воды теория, изложенная как в Новом, так и в Ветхом Заветах. То количество людей, которым реально нужно Евангелие, и является во всех этих моих построениях «значимым». Все остальное меня не интересует.
У читателя, который следил за текстом, но плохо следил за мыслью, теперь мог возникнуть такой вопрос: хорошо, пусть сама идея реальна. Но чем эта идея лучше незадолго до того отвергнутой идеи «секты баптистов с православной атрибутикой»? Разве эта новая идея, хотя бы только в российских условиях, способна дать больше людей? (Я заранее соглашаюсь, что по количеству членов перспективы ИПЦ v.3.0 никак не лучше, чем у баптистов.) Тогда чем же это не обыкновенный проект очередной религиозной «секты на любителя»?
