- Лен, я же не был там, ничего не видел, не слышал... Я пытаюсь передать своими словами... Чистую, так сказать, линию, голую картинку...
- Чинно и чопорно... Чересчур чинно... И всё на одной ноте... Заладил... Ыыыыыыыыыыыыыыыыыыыы...
Я не слышу Лену.
- Юля рассказала... Я мог бы приврать, приукрасить, но ты же терпеть не можешь...
- Не могу. И не только...
- Юля пряталась, - продолжаю я, - за спиной какого-то верзилы, рассказывала она, и у неё не было сил даже шевельнуться, ноги просто отнялись, она повисла на плечах у этого верзилы, который сидел на камне... Это был то ли Тутанхамон, то ли Рамзес, кто-то их фараонов, наблюдавший за распятием... Для него это было ново и он...
Юля говорила навзрыд...
- Ни Тутанхамон, ни Рамзес, - говорит Лена, - не были верзилами.
- Эти были, - уверенно говорю я, - этих перекормили... И они ведь по сути не были фараонами, хотя, правда, и были...
- Юля...
- Да, Юля... Всё происходило на берегу, на белом песке, крест лежал... Не было никакой Голгофы, разве что у всех Она была в голове... Просто удивительно, зачем они приволокли сюда крест. Могли бы установить его где-нибудь на каком-то холме, на возвышенности, чтобы он, как маяк, мог виднеться, видеться издалека, со всех сторон...Как маяк. Привлекая внимание тонущих кораблей... Угрожая всем своей распростёртостью...
- Угрожая?
- Если присмотреться!..
Вот, мол, что ждёт всех, кто осмелится... Перевернуть мир... Кто, мол, попытается узаконить царство вашего гена... Вашу Хромосому Христа... Да!.. Это я так думаю, говорю я Лене.
- Я понимаю, что ты, - говорит Лена. - А что Юля?..
- Воздух был тяжёл и влажен, будто тебя... дышать трудно... Жора стоял... Пока ещё стоял... Солнце... На небе ни тучки, ни облачка, но всё было как в мягком тумане, в мареве... Вместо солнца - белый диск... Ни капли тепла, но все обливались потом... если провести ладонью по телу - стекали ручьи...
Жары никакой не было... Жора не жил в жаре, в ужасе от предстоящего, стоял себе...
Крест лежал на песке, как неприкаянный... Какой-то растерянный, никому не нужный... А Жора не жил ожиданием чего-то неожиданного, стоял себе, словно ждал автобус, смотрел в даль, в бескрайнюю океанскую даль... Не было никаких громов и молний, не раскалывалась земля... Ни ветерка... Чайки, чайки что-то там своё крякали, каркая, пролетая... даже ласкового шёпота волн не было слышно... Штиль... Тишина была такая, что слышно было...
- Ничего не было слышно, - говорит Лена, - ты же сказал.
- Ничего... Шевелились только головы людей... Юля сказала, что они были похожи на беспорядочно высыпанные в воду перезревшие белые арбузы... Скопом...
- Белые?
- Лысые...
- И Жора тоже...
- Жора в ёжике, в своём ёжике... Белом как... Будто выкрашенном белилами...
- А Иисус?
- Лысый! Лысый как... Как чёрт! Если не считать... Бог!..
Я пытался себе представить из Юлиных слов, как там все происходило, представлял и диву давался - проще простого: агнц, крест, толпа, Пилат... Приговор! («Воин, иди готовь крест!»). Как по писаному...
Всем, конечно, это событие казалось игрой, спектаклем, разыгрываемым нашими комедиантами. Мы ведь частенько закатывали такие спектакли - трагедии, трагикомедии, а то и комедии... Курам на смех! Особенно преуспел в этом Шекспир. Он как и его давний родственник на глазах у всего нашего честного народа такое выдавал - мы просто рыдали...
И теперь он был правой рукой Иисуса... Он и Иуда! Они теперь... Иуда радовался, что не надо было никого целовать: Жора ведь ни от кого не прятался, жил на виду. Его не надо было выискивать по ночам в каких-то садах... Для поцелуев...
- Ты хочешь сказать, - говорит Лена, - что весь этот спектакль напоминал известную всему миру...
- Нет! Всё дело ведь в том, что наш Иисус оказался жалкой поделкой. Подделкой! Ну представь себе...
- Как так подделкой? Иисус?!
- Ага... Так!.. Собственно, не в этом же даже дело...
- В чём же?
- Когда Жора узнал, что всё готово...
- Для чего готово?
- Для его распятия. И никаких проволочек уже не предвидится...
- Каких проволочек?
- Ну, знаешь... Всегда что-то может случиться... Что-то там не заладится...
