Если бы я смог им это простить. Будто бы такое можно простить.
Я не обвинял, обвиняло моё молчание. Но я и сам чувствовал себя виноватым. И не было никого, на кого я тоже мог бы наброситься со своими объяснениями, выплеснуть их в поисках оправдания.
Никого...
- Где же все были? - спрашивает Лена.
- Они меня окружили, взяв в плотное кольцо словно пленного... И галдели, галдели... Свора сорок... Но все - как гиены. Они готовы были меня загрызть, растащить на кусочки, по косточке, только бы я их выслушал... Заглядывали в глаза, тесня друг друга, толкаясь в сутолоке, оттесняя друг друга или подминая тех, кто рядышком под себя... Кто был посильнее... Тех, кто послабее... Как это бывает вокруг... Жуткое зрелище...
- Кто - они? - спрашивает Лена.
- Ну кто?! Все! Все эти наши... Ваши... И Ушков, и Валерочка, и Переметчик... Наши упыри... Уличенки и ухриенки... Помнишь, я о них вскользь как-то рассказывал...
- Хорошенькое «вскользь»! Ты их чехвостил на каждом шагу, при каждом удобном случае...
- Все эти здяки, шипящие и гавкающие... швецы, шапари, шматковы... швондеры и шариковы... Тебе сейчас трудно их вспомнить, но они...
- Ха! Трудно! Да ты унавозил ими каждое своё слово! От них просто смердит! И вся ваша пирамида провонялась их полноправным участием.
- Полноправным?
- Ты сам говорил: гвоздики, винтики, - говорит Лена, - ваш противовес для баланса?
- Да, они... Вполне полноправным. Но, как видишь, они перевесили нас... Планарии... шшш... шавки... шипящие и ползающие...
- Как же им удалось?
- Наши Бруты!.. И Волошин, и Авлов... Вся эта свора гиен... Оказалось - зряшное это дело - зудящие Здяки, Ергинцы, Переметчики... Рассчитывать на то, что вот они позудят-позудят и стихнут... Оказалось, они - несметная сила, полчище гиен, и имя им - легион...
- Моль?
- Моль! Моль, точно - моль... Тля... Они как...
- Остановись, Рест! Я тебя уже не первый раз спрашиваю, можешь ответить?
- Спроси ещё раз, - говорю я, - спрашивай!
Лена держит паузу. Затем:
- Смотри, - говорит она, - вот эти твои полчища гиен с твоими легионами вдруг все восстали... Так?..
- Я же сказал!
- Но поясни мне, пожалуйста: что же всё-таки произошло? Что вдруг такого случилось, что весь мир ринулся на вас, скаля зубы и пуча глаза? Где истоки и причины бунта можешь сказать?
- Причины, - говорю я, - истоки... Бунта! Неужели не ясно? Никаких причин и никаких истоков и никакого бунта! Ничего этого не было и в помине! Всё дело в том...
- В чём же?!
Разве я так бестолково рассказываю, что Лена воспринимает весь этот хаос как бунт? Разве не ясно, что и без всякого бунта... Просто все вдруг уразумели, что дождались, дождались! Все вдруг осознали, что так яростно и свирепо предрекаемый всеми пророками и провидцами конец света - отменяется! Отменяется! Разве это не повод для вселенского ликования?! Жорино же распятие клонированным Иисусом - это чистой воды показуха! Иисус, чтобы привлечь внимание толпы, упаковал Жору в свои одежды, сделал из него агнца, по сути козла отпущения. Этим распятием он подлил масла в огонь! И вызвал небывалый интерес публики: зрелищ, теперь только зрелищ! Казалось, что хлебами уже все были сыты (хотя сыт был только «золотой» миллиард, остальные же жили впроголодь), а вот зрелища всегда были в фаворе. Вот он и кинул толпе кость: нате - подавитесь! Экзальтация толпы - как рычаг управления, как вожжи для зашоренной лошади...
- Хорошенькие вожжи, - говорит Лена
- Да уж... Как видишь - сработало!
- Распятие в двадцать первом веке... Конечно, это любопытно, - соглашается Лена! - Нонсенс! Это не какая-то там Мадонна! Не какой-то там Иосиф Кобзон с Лепсами и Розенбаумами...
- Как видишь, - говорю я, - Иисус знает своё дело! Это почище коллайдера! Так что никакого бунта и не было. Было всеобщее ликование: «Распни, распни его!». История повторяется на новом витке. Так что... вот...
- О, кей, - говорит Лена, - а где же в это время был ты?
- Я же рассказывал... А я... Я... Меня не было...
Лена только мотает головой.
- А кого же спасала Тина?
- Всех! Кроме Жоры. Жора сам согласился... Как жертва. Я же рассказывал. Ну, не совсем так, чтобы.... Это было бы слишком просто - жертва. Он проникся духом Иисуса. Он практически Им стал. И он понимал, что если народу нужен Бог - другого никого нет. Жора однажды примерил Его тиару - терновый венец - и уже её не снимал. И нечего душой кривить - она пришлась ему впору. И никого другого не нашлось, чтобы... Другого никого нет! Понимаешь - просто нет! Ведь Жора был пропитан Иисусом, как... Так вот... Тина спасала...
