Он(отложил книгу). Хладность…
Джазисты играют.
Она(включила магнитофон). Письмо второе, которое излагает все, что было до сегодняшней встречи… «На следующий день, после того как я увидела вас впервые, я позвонила вам. Но телефон молчал. Шел дождь. Она меня не пускала. Но я бросилась в дождь. Я примчалась к вашему дому, дом стоял на месте, дом был реальностью… На вашем этаже за лифтом оказался автомат. Я позвонила снова, но никто не ответил. Я звонила бесконечно, но телефон молчал. Я поднялась этажом выше и просидела там на подоконнике до вечера. Я боялась, что с вами что-то случилось. В одиннадцать я уехала домой. На следующий день все повторилось. Три дня по целой рабочей смене я провела на вашем подоконнике, чтобы увидеть вас на двадцать три минуты. За это время я успела полюбить ваш подоконник. Он выходит на юг, там всегда солнце, там можно читать книги, писать и иногда спускаться этажом ниже и звонить вам. Когда мне становилось особенно хорошо, я звонила вам – просто так, от восторга».
Мать (Подруге). Только не рассказывай так смешно, а то у меня огурцы колышутся. Подожди, я все-таки их переложу…
Она. Зачем я приезжала? Мне, собственно, от вас ничего не нужно было. Лишь увидеть! И когда я увидела вас – я тотчас спокойная уехала домой… Именно спокойная – потому что я знала: с моим человеком все в порядке. Он есть. Я не выдумала его, как все иное! Мне не интересно, как вас называют другие. Я сама придумала вам имя. Это строфа: «Кто и откуда, милое чудо». Милое чудо, здравствуйте!
Подруга. Я танцевала так небрежно… великолепно… Я была такой идиоткой, ну просто настоящей женщиной.
Мать. А он?
Она. Он! Мое лето… мое самое прекрасное лето… «Кто и откуда, милое чудо»! Он! Он!
Подруга. А он на меня смотрит так красиво – просто южный взгляд – и рассказывает историю своего одиночества. Оказалось, он робкий. Такой красавец, но робкий. Ну болезнь! За ним все ухаживают – а он все робеет. И мечтает о преданной любви. Ну, думаю, раз в жизни пошла пруха. И становлюсь все эффектней и эффектней… Отгадай, чем кончилось?
Мать. Отбили!
Подруга. Да ты что! Оглянулась я на свой стол – ни одной моей уродины, все танцуют, и рядом с каждой кавалер, и симпатичный, и тоже им – про одиночество, про робость! Ну, отгадай: кто они были?
Мать. Импотенты.
Подруга. Вот дура.
Она (выключила магнитофон). А ваша высшая откровенность в ответ на ужас, который рассказала я! «Кто и откуда, милое чудо». (Ищет ручку, чтобы записать, и натыкается на письмо матери, читает.) «Дорогой капитан…» (Читает про себя.) Отвратительно! (Швыряет письмо на стол.)
Подруга. Ну, отгадывай… ну еще немножко… совсем рядышком, «горячо»!..
Мать(шепотом). Неужели?!
Подруга. Ха-ха-ха! Это была киносъемка! Они снимали фильм об одиноких, скрытой камерой. Ну теперь ты понимаешь, какая мне выпала пруха – мое лицо на всю страну с экрана. Ну неужели не найдется на целую страну хоть один, всего один тип… которому нужна любительница стихов и природы. И вот он покупает билет в кино, и наша встреча состоялась. (Кричит.) Пруха! Тельцы должны действовать!
Она (перечитывает письмо). Мерзость! (Швырнула письмо со стола на пол. И топчет его в ярости.)
Подруга(выкрикивает). Есть надежда! (Вскочила, огурцы посыпались.) И еще про запас капитан!.. Кстати, ты отправила ему письмо?
Мать вспомнила и тотчас вскочила и, теряя огурцы, бросилась к ее двери. Стучит.
Она. Можно.
Мать входит в ее комнату. Она глядит на мать, молча поднимает письмо с пола и протягивает ей.
Мать. Ну конечно! Разве ты можешь не прочесть чужое письмо? Спешу тебя разочаровать. (Громко.) Это я написала для тети Веры. Слышишь?
Она молчит.
Оглохла?!
Маленький джазист (в кухне выкрикивает слова).
Моя любовь
Бывшее «ты»,
Ты, кто мне снилась,
Ты, о ком я грезил,
«Ты» распалась —
В реальность грудей, бедер и губ.
Теперь их можно ласкать или обсуждать,
Как жратву в ресторане…
Бывшее «ты»
Моя любовь!
