Театр про любовь - страница 30

В кухне Джазисты расходятся. Остается только Маленький джазист.

Подруга(одеваясь). Письмо капитану за тобой. Мать. Чао. Я спать хочу.

Подруга уходит.

(Напевает.) «Раз пятнадцать он тонул… но ни разу… но ни разу… но ни разу…»

Задумавшись, сидит на тахте. Стук двери – входит Она.

Явилась, не запылилась. Есть хочешь?

Она. Хочу. (Уходит на кухню.)

Мать(кричит). Не ешь стоя! В парикмахерской была?

Ее голос. Естественно.

Мать. Удачно подстриглась, совсем не видно. Как Эрика?

Она(молча проходит в свою комнату). Опять рылись на моем столе?

Мать(думая о своем). «Но ни разу даже глазом не моргнул». (Вынимает из спального ящика подушки, белье и стелет на тахте.)

Она(лежа на животе, включает магнитофон и шепчет). Письмо первое: «Я увидела вас… – взгляды перекрестились – это было страшно. Меня отшвырнуло, показалось, что падают стулья. В изумлении я обвела глазами вокруг, но все было на месте. И в панике я бежала, бросив на поле боя кофту, как стяг, как бестелесное свое тело… А потом были бессмысленные слова, в которых, как в скорлупе, шевелились те слова. Какое было серое небо весь день. И в дальнейшем все самое грустное и нежное… когда все будет правда… будет происходить при этом дожде… Я все знаю, что будет… Воспоминания о будущем. А теперь – убийство. (Стирает запись.) Самоубийство.

Мать(ложась в постель, кричит). Ты потушишь свет или, как обычно, до трех?

Она молчит.

Сумасшедшая девка. (Гасит свет.)

Она в своей комнате набирает номер телефона. Звонок в его квартире.

Он. Алло… алло…

Молчание.

Алло… (Швыряет трубку.)

Она(торжествующе). Явь!

В кухне тихонечко играет Маленький джазист, выкрикивая слова: «Моя любовь… Моя любовь…»

«Квартира». На следующий день. Пустые комнаты матери и подруги. Пустая ее комната.

В кухне, как обычно, играют Джазисты – их трое. В своей комнате на кровати лежит Он. В ванную входит Его жена, причесывается перед зеркалом. Дверь в ванную раскрыта, и рука доктора тихонько и нежно гладит ее по лицу, и слышен голос Доктора, разговаривающего в невидимом нам коридоре по телефону.

Голос доктора. Я на «скорой помощи»… Мне отсюда не очень ловко разговаривать. (Выслушивает ответ.) Буду к шести. (Выслушивает.) Не надо! Только творог, я и так прибавил! Никто не звонил? (Выслушивает длиннейший ответ.)

Он… Во время дальних командировок любил звонить ей: казалось, дозвонюсь и скажу такое! И я дозванивался… И говорить было не о чем… Потом я прилетал в Москву и успевал глубокой ночью – на дачу. И мы ругались в постели до утра… (Замолчал.)

Голос доктора(из коридора). Я не могу больше тебя слушать – я же объяснил! Я на «скорой»!.. Кстати, я достал билеты на французский фестиваль. Целую.

Он. Все умерло в истериках… Все… сдохло в… (Замолчал.)

Доктор(заглядывая в дверь). Ужас! Кстати, эти французские фильмы – такая муть!

Жена. Я знаю, мне предлагали… Ты не видел мою сережку?

Доктор протягивает ей сережку.

И как ты ее увидел?

Он, смеясь, целует ее.

И самое глупое, что он меня безумно любит, и это не дает мне покоя! Ты счастливый! Ты никого не любишь, и у тебя нет никаких обязательств… (Чуть помедлила, ожидая возражений.)

Доктор. Он очень болен, я повторяю.

Жена. Ты считаешь, что я должна ему позвонить?

Доктор. Это твоя обязанность: сейчас – позвонить и помириться с ним.

Жена. Но я не люблю его… Хотя, конечно, как только я подумаю… что он… где-то один… как собака… Боже мой… ну почему я не могу об этом не думать! И почему я не могу думать о себе! Почему все могут?!

Доктор целует ее в шею. Потом выходит из ванной, потом его рука ставит в ванной телефон и закрывает дверь. Жена медленно набирает номер, потом кладет трубку, вновь набирает. Звонок в его комнате.

Он поднял трубку.

Он. Алло…

Жена(помолчав). Здравствуй.

Он(после паузы, почти страдальчески). Здравствуй.

Жена. Ты хочешь показать, что ты не рад?

Он. Я ничего не хочу показать.

Жена. Как ты себя чувствуешь?

Он. Хорошо.

Жена (инфантильным, капризным, «девичьим» голосом). Неправда! Тебе плохо сейчас. Я знаю.