— А по поводу Лукьяновой — точно нет, — продолжила я. — Может быть, тот, кто организовал или заказал нападение на Воронцова, планировал так же поступить и с ней, но всем был известен только адрес ее официальной регистрации, а фактически она проживала в другом месте — там, где была убита, и держала это в тайне. И знали этот адрес только два человека, которым ее смерть была материально невыгодна. Скорее дело было так. Воронцов заразил ее трихомониазом, она, в свою очередь, своего второго любовника, полковника, по прозвищу Сухарик, который «наградил» этим свою жену. Та, узнав об этом, устроила ему дикий скандал, он рванул к Лукьяновой, ну и так далее. Мы же не знаем, к какому роду войск он принадлежит — вдруг десантник или спецназовец? К тому же, напомню, она спокойно повернулась к нему спиной, а в наше благословенное время спиной к незнакомым людям в своем доме поворачиваются только идиоты с подтвержденным медицинским диагнозом. Если это был он, то исчезновение носителей информации вполне объяснимо — он не хотел, чтобы его связь на стороне стала достоянием гласности, и забрал их. Товарищ генерал, разрешите вопрос? — и, когда он кивнул, я спросила: — Как вы смогли так оперативно отреагировать на убийство Лукьяновой? Я имею в виду, получить заключение судмедэкспертизы. Я понимаю, что на машине Ермаковой был установлен «маячок», но за мной-то зачем следить?
— Сами виноваты, — усмехнулся генерал. — Когда я узнал, что вас необоснованно отстранили, то распорядился, чтобы вас привезли ко мне, но вы отказались.
— Интересно, какого ответа еще ждал от меня Игорь, если он без всяких объяснений кивнул мне на сиденье рядом с собой и сказал «Садитесь!». Он что, проститутку на улице снимал? — разозлилась я.
Генерал мне ничего на это не сказал, а только на минутку прикрыл глаза, и я решила, что Игорю теперь придется очень долго искать в его кабинете пятый угол.
— Он принесет вам извинения, — пообещал генерал и как ни в чем не бывало продолжил: — Когда вы не приехали, я, зная, что вы собрались продолжить работу на общественных началах, — выделил он, — решил посмотреть, как вы будете действовать в автономном режиме. И когда мне доложили, что вы выбежали из подъезда босиком с кроссовками в обнимку, понял, что пора вмешаться. Дальше дело техники.
— Скажите, пожалуйста, а вы уже выяснили, чем отравили Анну? Это возможно вылечить? — поинтересовалась я.
— Да, не волнуйтесь: и выяснили, и вылечат ее, — успокоил он меня. — Отрава была в кофе и сахарозаменителе.
— Я так и думала. Понимаете, новую порцию сахарозаменителя Анна при мне насыпала дома в банку в понедельник вечером. Принесла в гримерку во вторник утром. Я, она и Александра Федоровна Ковалева — это костюмерша, которая ее как родную дочь любит, — весь день пили кофе с этим сахарозаменителем. Ковалева, правда, чай, но с ним же. В последний раз Анна пила кофе после спектакля, а это было уже довольно поздно, потому что мы (в силу ряда обстоятельств) задержались. Утром она пила кофе одна, значит, подсыпать могли только ночью, — уверенно заявила я и осеклась.
— Вы что-то вспомнили? — насторожился генерал.
— Утром гримерку убирает Мария, — медленно сказала я. — Но, как меня заверила Ковалева, эта женщина беззаветно предана Ермаковой. Надо будет с ней поговорить — если окажется, что она выходила и оставляла дверь открытой, то в это время туда мог кто-то войти. И про второй ключ тоже у нее спрошу — вдруг она его нечаянно с собой унесла? Да и с охранниками надо побеседовать — может, кто-то из них заметил что-то подозрительное.
— Обязательно поговорите, — с нажимом произнес генерал. — Это будет еще одним пунктом вашего задания, потому что вам предстоит вплотную заняться театром. По «легенде», вы — сестра Ермаковой, поэтому ваш интерес вполне обоснован и любые действия будут восприняты с пониманием — вы переживаете за нее и хотите найти того, кто ей навредил.
Тут раздался стук в дверь, и Игорь внес поднос, на котором высился большой кофейник, чашки с блюдцами и все остальное. Он поставил поднос на журнальный столик, вокруг которого мы сидели, и собрался выйти, но генерал остановил его:
