Тайный воин - страница 42

Шрифт
Интервал

стр.

Сквара вдруг догадался о чём-то и, ещё толком не осознав, о чём именно, сам схватился за Ознобишу.

– Помилуй его! – крикнул он Ветру.

Опёнка мгновенно отбросил и распластал крепкий удар кулака, он понять не успел, кто ему поднёс – Лихарь? Ветер? кто-то из межеумков?.. Сквара хотел вскочить, но увидел сразу несколько самострелов, глядевших в лицо. И замер, точно Жог Пенёк у Звигурова забора.

– Отчего ж не помиловать, – сказал Ветер. – Пестунчик твой и помилует. Увидим сейчас, годьё ты на себе пёр или говно.

Ознобишины варежки валялись на земле, он топтался по ним и не замечал. Лихарь вкладывал ему в руки самострел, чуть не упираясь головкой стрелы смертнику в грудь, но малыш, бессильный от ужаса, мог только смотреть казнимому в подплывшие кровью серо-голубые глаза.

– Хватит бавить, стреляй! – пугающе грозным голосом рявкнул вдруг Ветер. – А то велю сейчас костерок под ним развести!

Как-то так это у него получилось, что Сквара наяву увидел голодное пламя, лижущее босые ступни. Кровавые листки показались растопкой. Ознобиша подпрыгнул, вцепился в самострел и надавил на крючок.

Толстым голосом отозвалась тетива. Болт, сорвавшийся с лонца, пробил листок, приколотый прямо к телу, высунулся из спины. Тело вытянулось словно бы с облегчением. Пузырями вырвался вздох, глаза начали гаснуть. Отступник обретал выстраданный покой.

Ветер вышел вперёд и ещё раз оглядел новых ложек. Прозрачного Ознобишу. Сквару с разбитым ртом, наконец-то поднявшегося.

– А теперь я вам скажу, кого вы на самом деле видели. – Ветер смотрел только на Ознобишу. – Это был твой старший брат, Ивень.

Ознобиша ахнул, бросился, обхватил беспомощно вытянутые ноги. Он силился приподнять Ивеня, облегчить боль, которой тот уже не чувствовал. Голова мёртвого вяло свешивалась на грудь. Теперь было заметно, что волосы, где их не склеила кровь, отливают пепельным серебром.

– Срежьте его, – каким-то чужим голосом приказал Ветер.

Лихарь с надеждой спросил:

– Воля твоя, учитель… Кому дозволишь верёвку забрать?

Сквара потом только узнал, что верёвка казнённого почиталась у андархов счастливой.

Ветер пожал плечами:

– Мальчишке, кому ещё? Его выстрел, ему и честь.


Некогда крепость высилась на мысу, господствуя над длинным, почти пресноводным морским заливом, удобным для кораблей и торговли. В те времена от матёрой суши её отделял ров с водой и острыми кольями. Когда землю корёжило после Беды, залив сперва превратился в озеро, потом стал снежной равниной. Мост не поднимали давным-давно – чего для? Он и прирос льдом к земле, теперь уже не поднимешь.

Пришибленных мальчишек втолкнули в передний двор и велели скидывать кожухи, ненужные внутри зеленца. Ознобиша, застыв лицом, смотрел в никуда, только стискивал руками смотанную верёвку. Сквара снял с него кожушок, а верёвку обвязал кругом пояса. Ознобиша поднимал руки и поворачивался, как восковой. Он не противился, даже не плакал, но Сквара не сумел поймать его взгляд. Потом он заметил, что межеумки разбирают палки, лежащие у стены.

Первый удар, неожиданный и жестокий, обжёг сквозь рубашку Порошу, Хотёнова дружка. Тот взвыл от обиды и боли… И понеслось.

Межеумки били так, чтобы не покалечить, но вот помучить, напугать и унизить – сполна. Сквара отскочил, увернувшись от назначенного ему тычка, получил сзади по ноге и увидел, как палка опустилась на руку Ознобиши немного ниже плеча.

Тот даже не попробовал увернуться или прикрыться. Рука отнялась и повисла, но Ознобиша не изменился в лице. Сквара успел испугаться, что несчастный малыш так и даст ошалевшим от крови детинам забить себя насмерть. Он подскочил к сироте, схватил его в охапку и под градом ударов потащил следом за всеми, туда, куда их, кажется, направляли, – в низкую дверь под каменной перемычкой.

После двора внутри было непроглядно темно. Сквара сразу подвернул ногу, полетел по щербатым ступеням вниз, в кучу таких же неловких барахтающихся тел. Сверху в него напоследок запустили палкой. Дверь захлопнулась. Лязгнул засов.

– А ты – пироги, – отряхиваясь, зло буркнул Пороша. – А уж горницу-то огоили…

Сквара промолчал. Что тут ответишь. Он торопливо ощупывал Ознобишу – живой ли. Сирота не отзывался, но, во всяком случае, дышал и глазами моргал.


стр.

Похожие книги