Можно ли при полном безмыслии и пассивности быть последовательным и самостоятельным?
Ответ очевиден.
Третий вопрос. За последние пятьдесят и даже более лет ни одна из разработок отечественной военной науки не приобрела мирового статуса. Подчас складывается впечатление, что российская теория глубокой операции - это последнее, чем может гордиться российская военная наука. Мы с трудом, благодаря усилиям нескольких энтузиастов, осваиваем наследие русской эмиграции.
В чем причина такой теоретической нищеты? Как ее преодолеть?
Ответ. Практика критерий теоретической и научной истины, которая сама по себе относительна. Поэтому ваше утверждение, прозвучавшее в вопросе, не вполне соответствует реалиям. И, пожалуй, самое главное в части оценки военной науки, состоит в том, что ВС СССР никогда в послевоенные годы всерьез не применялись.
И, слава Богу.
Но теория действительно застыла и "зациклилась" на изучении абсолютизированного опыта прошлой войны. В то же время остается незыблемым принцип "важнее не кто больше убьет, а кто кого передумает" перед решающим шагом к массовому убийству в мировой войне. 50 лет мира в этом смысле дорого стоят, и в немалой степени они были обеспечены стратегией сдерживания, присутствием ВС, высокой выучкой офицеров и подготовкой войск (сил) СА и ВМФ.
В мирные годы СА показала удивительные образцы стратегических действий. Достаточно напомнить ввод войск в ЧССР и ДРА.
Но одновременно с этим для Армии "ужасы мирной жизни" оказались так же губительны как для военной науки снобизм, казенщина, пустословие, штампы и засилье дутых авторитетов. Военная наука оказалась пораженной авторитарностью и верхоглядством.
В последнее время это подтверждается словесной тарабарщиной, терминологической эквилибристикой, усугубляется применением американизмов и обкатанных штампов. Не исключение и публикации в НВО, не только на аналитические, сугубо специальные, но и, например, исторические темы. Главный и, пожалуй, преобладающий принцип при публикации в большинстве изданий звание, должность, имя "на слуху" или откровенный заказ.
Можно ли рассчитывать на появление свежей мысли, "если мнение генерала (даже если по уровню мышления он более похож на ефрейтора), всегда вернее мнения полковника, а мнение последнего всегда правильнее мнения капитана". Это в то время, когда именно неординарные мысли капитанов следовало бы выслушать в первую очередь для принятия решений в крититческой ситуации.
При всем том, в прошлом все же была "разборчивость", - в газетах не печаталась чушь и глупость. Сегодня можно увидеть откровенную ересь, выданную за "глас божий".
Преодоление этих процессов в науке и в военной публицистике - и есть путь к выздоровлению. Но только вместе с "больным обществом", для которого присущи те же пороки и недостатки.
Четвертый вопрос. Соответствует ли нынешняя система принятия решений по вопросам военного строительства требованиям времени? Не требуют ли серьезные решения в оборонной сфере более детального обсуждения в Федеральном собрании? Иными словами, не считаете ли Вы, что затормозилось внедрение в жизнь принципа гражданского контроля над военной сферой?
Ответ. Оставим в стороне оценку системы, об этом уже было сказано. Поставим вопрос несколько иначе, стоит ли решение сложных проблем военного строительства выносить на всенародный референдум с участием населения или на обсуждение его представителей? (Что по сути одно и то же, хотя опыт учит, что во втором варианте существует еще большая вероятность получить заведомо более худшие результаты) Прибавили что-либо положительного "абсолютная прозрачность решений и гражданский контроль" в весьма деликатной военной сфере, в разрешении проблем военного строительства в условиях полной безответственности за принятие решений, не только в ГД, но и в прочих государственных органах? Включая, в известной мере, и органы военного управления.
Не кажется ли Вам, что превращение порочной идеи, например, "прозрачности и контроля" в фетиш, в отсутствии главного: знаний и ответственности, привело к противоположным, чем ожидалось результатам? Если это так, то как, вы выразились, "заторможенность тенденций" в военно-государственной сфере вполне закономерна, и объяснима. Она не может не поощряться обществом не только с точки зрения осознанного российского военного опыта, здравого смысла, государственных интересов и безопасности общества, но и на уровне осознания опасности и ответственности каждым из здравомыслящих граждан. Большинства, а не отдельных озабоченных иными проблемами личностей, даже временно пребывающих в должностях президентов, сенаторов и депутатов.
