Государственная цель и цель военных действий
Изучение проблемы достижения успеха в войне должно начинаться с политики и ею заканчиваться. Говоря о цели войны, необходимо хорошо представить себе различие между политической и военной целями. Они цели различны, но тесно связаны между собой, ибо страны ведут войну не ради самой войны, а ради достижения политической цели. Война является только средством достижения политической цели. Следовательно, политическая цель должна определять цели военных действий, а основным условием достижения политической цели является постановка осуществимых военных задачи. Здесь было бы лучше пользоваться терминами "цель", когда речь идет о политике, и "военные задачи", говоря об использовании вооруженных сил в интересах политики.
Цель войны - добиться лучшего, хотя бы только с вашей точки зрения, состояния мира после войны. Следовательно, при ведении войны важно постоянно помнить о том, какой мир вам нужен. Это относится в одинаковой степени как к агрессивным странам, в основе политики которых расширение своей территории, так и к миролюбивым государствам, которые борются за суверенитет над своей территорией и самосохранение. Разумеется, взгляды агрессивных и миролюбивых стран на "лучшее состояние мира", весьма различны.
История показывает, что достижение военной победы само по себе не может быть равносильно достижению цели политики. Но так как вопросами войны занимаются в основном военные, то "естественно забывать" о политической цели государства и отождествлять ее с военной целью. Вследствие этого всякий раз, когда начиналась война, политика слишком часто определялась военной целью. Последняя считалась конечной целью, а война оказывалась более чем средством достижения политической цели. Нередко война становиласть основой политики и естественно она не могла привести к "лучшему состоянию" послевоенного мира.
Хуже того, вследствие непонимания правильного соотношения между политическими и военными целями, между политикой и военной стратегией, военная цель извращалась и слишком упрощалась.
Для правильного понимания сложной проблемы соотношения государственной политики и военной стратегии необходимо выяснить, как развивалась военная мысль в этом вопросе за последние два столетия и какие были концепции.
В течение более ста лет полагали, что настоящей целью войны является "уничтожение главных сил противника на поле боя". Это было всеми признано, записано во всех военных уставах, изучалось во всех штабных школах и считалось основным каноном военной доктрин практически всех государств. Если какой-либо государственный деятель позволял себе усомниться в соответствии военной цели при всех обстоятельствах цели государства, то на него смотрели как на человека, нарушающего Священное писание.
Это видно из анализа официальных документов и мемуаров военных руководителей стран, воевавших в XIX столетии и в Первую Мировую войну, а также отчасти и в период после нее.
Такое почти абсолютное правило политической практики удивило бы знаменитых полководцев и военных теоретиков, живших до XIX веке. В отличие от политиков и стратегов XIX столетия и первой половины XX столетия они считали практически необходимым и разумным ставить военные цели (задачи) в зависимость от проводимой политики, государственных целей и наличных сил.
Влияние Клаузевица
Положение о том, что истинной целью войны является уничтожение главных сил противника на поле боя, стало догмой главным образом в результате влияния Клаузевица (а после смерти - его книги "О войне") на прусских полководцев и, в частности, на Мольтке). Победы Пруссии в 1866 и 1870 г. способствовали тому, что это положение было принято всеми армиями мира, которые копировали многие характерные черты прусской военной системы. Поэтому очень важно рассмотреть теорию Клаузевица.
Общей судьбой пророков и мыслителей во всех областях науки является неправильное истолкование их учения. Как очень часто бывает в истории, последователи Клаузевица довели его учение до такой крайности, которой сам Клаузевиц и не предполагал. Не разобравшись в вопросе о целях войны, преданные своему учителю ученики Клаузевица причинили больше вреда его первоначальной концепции, чем даже предубежденные и недальновидные его противники.
