"Возьми меня замуж!
- Что ты, как я возьму себе в жены лягушку?
- Бери! Знать, судьба твоя такая.
Закручинился Иван-царевич. Делать нечего: взял лягушку, принес домой".
Вот и все переживания, настроения, аргументы. Вычеркнуто слишком много, так что оставшееся уже почти не напоминает совершающегося в сказке. Удивительная вещь: в исконной сказке сам царь-король, расстроившись от всей этой истории со стрелой и болотом, которой он сам же и был зачинщиком, начинает уговаривать Ивана, чтобы тот бросил лягушку! Но Иван-богатырь просил своего отца, чтобы тот позволил ему жениться на лягушке - так дословно повествует сказка. В пересказе же ничего подобного не найдем. Оно и понятно. Ведь в сказке Иван уже видел красавицу царевну без лягушачьей кожи и знает, какова она на самом деле. В пересказе же об этом и речи нет. Лягушка и лягушка. Она и не думала обернуться царевной и открыть Ивану тайну волшебства. Пересказ попросту перечеркнул весь смысл происшедшего.
Нет и намека в нем на то, как царь отреагировал на случившееся. Сразу читаем: "Царь сыграл три свадьбы". Сыграл, как будто ничего необычного, странного не произошло, как будто ему не раз приходилось видеть и слышать, как богатыри женятся на лягушках, так что сама мысль о женитьбе младшего сына на лягушке не вызывает у него даже минутного раздумья. А ведь цари (и в историческое время тоже) к женитьбе своих сыновей относились отнюдь не спустя рукава.
Логика событий, психологизм, коллизии исконной же русской сказки вытекают из того, что в ее истоке (и это еще более будет ясно из последующего) - один из основополагающих мифов, свидетельство древнейшей цивилизации о подлинных отношениях неба и земли. Поэтому каждое событие сказки - почти космическая тайна, а в финале эта тайна полностью откроется. Пока же мы должны проследить уникальнейшие перипетии и похождения скифского богатыря, состоявшиеся, возможно, еще во времена легендарной Атлантиды Платона. Читателя не должно смущать, что в записи восемнадцатого века он назван Иваном; кстати же, тайна этого имени тоже откроется в финале сказки, когда мы убедимся, что богатырь ее - не кто иной, как Лугальванда (или Лугальбанда) шумерийских мифов - в переводе "царевич Иван", - и мифы эти не только отражают космическую реальность, но и историю отношений звездных цивилизаций(!). Образ царевны не менее важен для понимания. Лягушка - не просто царевна. Она вышла из некого Подсолнечного царства, как будет рассказано ниже, а это - собирательное, доступное древним слушателям выражение, за которым тоже стоит захватывающая дух космическая реальность.
Несколько забегая вперед, могу сказать, что образы этой сказки, даже волшебный луг, на котором Иван выпустил свою стрелу, даже и сама его стрела - это и многое другое еще в доисторическое время навеки оставалось на звездном небе. Этот волшебный, до сих пор не разгаданный рисунок маршрута небесных странствий Геракла - Ивана-царевича сказки - был известен еще несколько тысяч лет назад шумерам и затем вавилонянам; потом его следы стираются в памяти человечества, и вот, к моему изумлению, оказывается возможным снова открыть их и понять, но уже из русской сказки.
Последуем же за сказочной нитью подлинного повествования, восстановим исконный вариант его, в котором, может быть, отражены самые древние из дошедших до нас свидетельств о працивилизации.
Вот эпизод с рубашками, которые царь (король) заказывает шить женам своих трех сыновей. Сначала, однако, ознакомимся с более поздним его пересказом:
"Вот царь позвал сыновей:
- Хочу посмотреть, которая из ваших жен лучшая рукодельница. Пускай сошьют мне к завтрему по рубашке.
Сыновья поклонились отцу и пошли. Иван-царевич приходит домой, сел и голову повесил. Лягушка по полу скачет и спрашивает его:
- Что, Иван-царевич, голову повесил? Или горе какое?
- Батюшка велел тебе к завтрему рубашку ему сшить.
Лягушка отвечает:
- Не тужи, Иван-царевич, ложись лучше спать; утро вечера мудренее.
Иван-царевич лег спать, а лягушка прыгнула на крыльцо, сбросила с себя лягушачью кожу и обернулась Василисой Премудрой, такой красавицей, что и в сказке не расскажешь.
