В силу имяннова Вашего повеления я салдатам денги за полгода отдал, також и ундер-афицерам, кроме одного Патиомкина, вахмистра, для того, што он служил бес жалованья>{224}. И салдаты некоторыя сквозь сльозы говорили про милость Вашу, што оне еще такова для Вас не заслужили, за шоб их так в короткое время награждать их*.
При сем посылаю список Вам всей команде, которая теперь здесь. А тысечи рублиов, матушка, не достала, и я дополнил червонными. И у нас здесь было много смеха над гранодерами об червонных, когда оне у меня брали. Иныя просили для тово, што не видовали, и опять их отдавали, думая, што оне ничево не стоят. Посланной Чертков к Вашему Величеству обратно еще к нам не бывал, и для того я опоздал вас репортовать. А сие пишу во вторник, в девятом часу в половине.
По смерть Ваш верны[й] раб Алексей Орлов>{225}.
Запечатав, Орлов вручает письмо и список команды поручику Баскакову, после чего тот скачет в Петербург.
Петербург. 2 июля. Вечер. Весь день пропал зря. Лидерса так и не удалось уговорить. Панин мог праздновать промежуточный успех: один день выигран, 3 июля поединок продолжится. Но вдруг около полуночи приезжает Баскаков с депешей Алексея Орлова, столь необходимой императрице. Теперь Лидерсу не отвертеться. Орлов черным по белому написал, что Петр серьезно болен, – настолько, что может не пережить ночь. Лидерса срочно вызывают к Екатерине. Она ему показывает письмо и велит немедленно собираться в Ропшу. Оснований для поездки более чем достаточно. Отпираться бесполезно, и Лидерс отправляется к себе укладывать вещи.
Той же ночью Панину доносят, что скорый отъезд врача – дело уже решенное. План екатерининского министра – на грани срыва. Что именно происходит в Ропше, не вполне ясно. Однако если болезнь Петра связана с его хроническими недугами, Лидерсу не составит труда вылечить больного. О дискредитации Екатерины и регентстве можно будет забыть. Нужно что-то предпринять. Что именно? Никита Иванович Панин торопится обсудить ситуацию с лицами, посвященными в замыслы обер-гофмейстера: княгиней Е. Р. Дашковой, Г. Н. Тепловым, возможно, с К. Г. Разумовским и еще рядом персон. Остановить Лидерса они не могут. Уповать на Божье Провидение рискованно. Вероятность естественной смерти крайне низка. В сложившихся обстоятельствах физическое устранение Петра Федоровича видится единственным выходом. Как и кто этим займется? Лучшей кандидатуры, чем Григорий Николаевич Теплов, ближайший советник и Ее Величества, и гетмана Малороссии К. Г. Разумовского, не найти. Следовательно, Теплов и позаботится об исполнении вынесенного Петру III приговора.
Мне могут возразить. А как же опровержение Екатерины Дашковой, написавшей в замечаниях на книгу Рульера: «Не правда, что Теплов был послан в Ропшу»>{226}? Неужели обманывала княгиня? Но ее вроде бы никто в сем месте не принуждал упрекать в чем-либо Рульера.
Почему обманывала?! Правду написала Екатерина Романовна, истинную правду. Она ведь не написала, что он вообще не ездил в Ропшу, хотя тоже никто не мешал ей сделать категорическое отрицание. Но Екатерина Малая предпочла отрицание двусмысленное: «не был послан». Разумеется, не был послан. Потому что сам вызвался организовать преступление. Впрочем, прежде чем ехать в Ропшу, Теплову требовалось нейтрализовать Лидерса, дабы опередить доктора минимум на час-два. И Григорий Николаевич нашел оригинальное решение проблемы…
В ноябре 1995 года историк О. А. Иванов обнародовал запись в старинной описи Медицинской канцелярии. Под датой 3 июля 1762 года стояло название дела «Требование об отсылке придворного лекаря Лидерса к статскому действительному советнику Теплову» на двух листах. Дело считалось давно уничтоженым. Правда, о содержании документа нетрудно догадаться: лист 1 – это подлинник или копия распоряжения Г. Н. Теплова о немедленной доставке к нему И. Лидерса; лист 2 – рапорт об исполнении предписания главы царской канцелярии>{227}. Публикация Иванова привела в недоумение историков. Шумахер, Гельбиг, Рульер единодушно подтверждают поездку Теплова в Ропшу. Только ссылка на архив – вещь серьезная, и она убедительно свидетельствует, что 3 июля Теплов находился в Петербурге и общался о чем-то с Лидерсом. Вывод однозначен: «Быть одновременно и в Ропше, и в Петербурге Теплов, конечно же, не мог»
