Личность Индры в легендах и поздних обработках не только разрослась до гипертрофированности, но и размножилась. Появилось как бы множество Индр, деяния которых не совпадают, а то и идут вразрез. Это дело понятное: сколько наделённых фантазией рассказчиков, столько и Индр-героев. Но нам нужен, как и в предыдущих случаях, первообраз. Или, по крайней мере, нечто близкое к нему.
Само «индра» не переводится с древнеиндийского, истоки его непонятны. Предполагают, что в корне слова заключено понятие «сила, плодородие», так же как в «ваджре» — «твёрдость, крепость, плотность». Возможно, и то и другое каким-то образом связано с процессом оплодотворения, с мужским началом и с самим фаллосом. Наверное, это так. Но это лишь, одна из частиц образа.
Индра — «культурный герой», он приносит в мир хаоса понятие гармонии, красоты, упорядоченности. Таких героев в мифологиях всех народов хоть отбавляй. С ними всё ясно более или менее, в их основе лежит само «культурное» начало человека, преобразующего по своему усмотрению природу, вносящего в неё элемент порядка.
Иногда Индра даже создатель Вселенной и глава богов. Но это, как правило, совмещение образов, наложение гипертрофированного в сознании людей «героя-бога» на подлинного «бога-верховника». Чем это подтверждается? Тем, что Индра наиболее антропоморфен среди прочих божеств — его явно «лепили» с человека. В деталях нам повествуют не только о его «человеческих» качествах: любви, нежности, страхе, пугливости, гневе, раздражительности, сомнениях, переживаниях, искусности, но и о внешнем его виде. Индра имеет своё, только ему принадлежащее тело, у него свои голос, рост, возраст, лицо. Он, в частности, бородат, чем напоминает нам и Тарана и Перуна. Это бог-человек.
И именно этим своим качеством — антропоморфностью-человекообразностью — он нам и должен запомниться.
Лингвистически Индру сближают с его европейскими прототипами через одну из ипостасей — через Парджанью-Парчанью. Здесь также трудно что-либо сказать, так как божество «дождевая туча» иногда совпадает с образом бога-отца-неба, оплодотворяющего дождём мать-землю. И что первично, что вторично — Парджанья в Индре, или наоборот, из самого древнеиндийского эпоса не определишь.
Наиболее точные сведения о начальном образе может дать, конечно, «Ригведа», в которой и изложена в основном ведийская мифология — та самая мифология, созданная переселенцами-индоариями и принесённая ими на Индостанский полуостров.
Конечно, мифология не могла появиться у переселенцев по дороге — об этом мы писали уже. Она была выношена и обрела своё лицо если не на самой прародине, то, по крайней мере, на вторичной родине, где-то в европейских краях. Как пишет энциклопедия «Мифы народов мира» в соответствующей статье, «сопоставление данных ведийской мифологии в их языковом выражении с фактами других индоевропейских традиций свидетельствует об исключительной архаичности исходных элементов ведийской мифологии». С этим надо согласиться. Но следует добавить — архаика Вед далека от подлинного «начала».
Что мы видим в гимнах «Ригведы» и других трёх Вед? Ответ однозначен: жизнь и традиции конных пастухов-кочевников, то есть индоевропейцев в стадии их подготовки к перемещениям на дальние расстояния и в стадии самих перемещений. Более ранние признаки практически не просматриваются, хотя на них есть определённые намёки — об этом мы писали в главе, посвящённой Волосу-Вале.
Но уже на уровне Вед чётко видны элементы земледельческих навыков. Предполагать, что они были приобретены в пути, наверное, не слишком серьёзно. Но здесь мы вынуждены будем обратиться к иным богам, покровителям работников, то есть к богам третьего уровня. Это не входит и нашу задачу. Мы не можем удаляться от богов-воинов.
Итак, что же мы получили, исследуя образ Индры? Исходного типажа нет. Образ пресекается на уровне молодого воинственного пастуха, охраняющего стада и сравнивающего свою первоначальную каменную «ваджру» с молнией небесного бога, отца-неба.
Что же касается параллелей в славянской мифологии и эпосе, их не счесть и заимствованиями не объяснить. Мы не будем на них останавливаться, так как это повлечёт нас в иные сферы. Приведём один лишь пример. В легенде Индра для того, чтобы расправиться с демоном Вритрой, превращается в муравья и пробирается внутрь укрепления демона узким муравьиным лазом — результат соответствующий: демон посрамлён и побит.
