Посылавшиеся военнопленными на родину письма, конечно, просматривались цензором. Подчас этот просмотр [77] показывал, что известные личности среди пленных воспринимали пропаганду, и была дана задача таких военнопленных особенно щедро снабжать литературой.
Также и допрос военнопленных был полезным для того, чтобы выяснить, какие мысли о причинах войны, о продолжении событий и об окончательном успехе или неудаче господствовали в умах немцев. [78]
Глава V. Признания неприятеля
Мнение Гинденбурга. — Комментарии германской печати. — Людендорф о способах и влиянии английской пропаганды, направленной против центральных держав.
Ввиду возможных замечаний относительно английской пропаганды в передовицах или сообщениях и взглядах, высказанных руководящими политическими и военными деятелями, Дом Крю внимательно следил за печатью в неприятельских странах.
Недобрые предчувствия, вызванные ходом событий и предсказанные нашей пропагандой еще в августе 1918 года, нашли отзвук в органах печати. Позднее полился настоящий поток жалоб со всевозможных сторон, точно запруженная река прорвала плотину. Генералы соревновались с писателями, посылая проклятия по адресу английского министерства пропаганды, черня лорда Нортклиффа и заклиная германские войска и народ не поддаваться действию листовок, которые в то время проникали в отдаленнейшие деревни. Эти словоизвержения свидетельствовали о страхе перед поражением, который овладел немцами, и в Англии они правильно считались предвестниками конца, который так драматично разыгрался впоследствии в ноябре 1918 г. Было ясно, что само германское правительство не считало разумным запрещать опубликование таких признаний относительно вредности английской пропаганды. Невозможно было остановить поднимающийся поток правды о Германии.
Утомительной была бы попытка перечислить даже незначительную часть невольных признаний об успехах того отделения военного министерства, которое находилось под начальством сэра Джорджа Макдоноф, и о достижениях Дома Крю. Быть может лучшим примером является приказ, изданный не кем другим как самим фельдмаршалом Гинденбургом — военным кумиром и олицетворением германского милитаризма. Вот текст этого замечательного документа: [79]
«Мы находимся в жестокой борьбе с нашими врагами. Если бы численное превосходство обеспечивало победу, то Германия давно была бы разбита. Но враг знает, что Германию и ее союзников силою одного оружия нельзя одолеть. Он также знает, что дух, который присущ нашим войскам и народу, делает нас непобедимыми. Поэтому враг, борясь против нашего оружия, одновременно вступил в борьбу с германским духом. Враг пытается отравить наш дух и думает, что немецкое оружие притупится, когда разложится немецкий дух.
Мы не вправе легко относиться к этому намерению врага, так как он ведет поход против нашего духа самыми различными средствами. Не только ураганным артиллерийским огнем, но и ураганным огнем печатной бумаги бомбардирует он наш фронт. Кроме его бомб, которые убивают тело, его летчики разбрасывают листовки, которые должны убивать душу.
Таких листовок наши солдаты сдали начальству:
в мае — 84 000 экземпляров
в июне — 120000 экземпляров
в июле — 300000 экземпляров
Колоссальное увеличение. Ежедневно 10 000 отравленных стрел в июле, ежедневно 10 000 раз повторяемая попытка отнять у отдельного лица и у всех веру в справедливость нашего дела и в силу и нашу конечную победу. Кроме того, мы должны принять во внимание, что большое количество таких воззваний нами вовсе не было найдено».
«ОТРАВЛЕНИЕ ДУХА В ТЫЛУ.
Враг не ограничивается посягательствами на бодрый дух, господствующий на фронте. Он стремится во что бы то ни стало отравить дух армии в тылу. Он знает, какие источники сил тыл получает с фронта. Правда, аэропланы и воздушные шары врага не заносят этих листовок далеко вглубь нашего отечества, они остаются в пределах линии фронта, где враг напрасно с оружием в руках борется за одержание победы. Но враг надеется, что кое-кто из солдат пошлет к себе домой листовку, которая так невинно упала с неба. На родине листовка передается из рук в руки и обсуждается за кружкой пива, в семье, в мастерских, на фабриках и на улице, таким образом, многие тысячи людей простодушно воспринимают яд. Для многих тысячей бремя, которое на них взвалила война, возросло, и у них прошла надежда на победный исход войны. Все эти люди пишут о своих сомнениях на фронт, и Вильсон, Ллойд Джордж и Клемансо потирают себе руки.
