— Леся, — Кассий положил мне руку на плечо, — успокойся, сядь. Что ты всполошилась? Есения разбудишь, а ему отдых нужен. Никто вас не ругает. И не будет.
Сенькин отец хмыкнул в бороду.
— Разумеется, если вы пообещаете, что больше таких глупостей делать не станете, — Касс быстро взглянул на него. — Все очень рады, что вы нашлись. Твой друг настоящий герой, да еще ранен в сражении. Это достойно песен и баллад, а не наказания.
— Как скажешь, Лорд-Чародей, хотя я бы этого героя… приласкал… по-отечески, — добродушно усмехнулся кузнец, — в воспитательных целях.
Он не выглядел таким уж сердитым, и я немного успокоилась.
— Вот, ужин в котелке, мы тебе оставили и там на двоих хватит.
— Благодарю, — Касс улыбнулся и кивнул Феодию на бревно возле костра, — присаживайся. А ты, Леся, ложись, отдыхай.
Я легла на одеяло, расстеленное на ветках, и завернулась в Кассиев плащ. Под негромкий разговор мужчин я постепенно заснула.
Эдельвия. Поместье Орта. Июнь 298 года от разделения Лиории. Виллем.
Весна стояла теплая, ласково грело лучами солнце, дворцовый парк опьянял ароматами цветущих деревьев. На зеленых коврах лужаек пестрели всеми цветами радуги тюльпаны, гордо поднимали золотые головки нарциссы, радовали глаз фиолетовые крокусы. Девушка сидела на резной скамеечке под белоснежной яблоней и с интересом читала книгу.
Виллем наблюдал за ней издали, не решаясь подойти. Ему казалось, что еще шаг и красота исчезнет — вспорхнет, подобно яркой бабочке, и улетит. Девушка была прекрасна — от кончиков темно-каштовых волос, распущенных по худеньким плечам, до маленьких ножек в изящных расшитых камнями туфельках.
Виллем любовался ее длинными тонкими пальчиками, которыми она перелистывала страницы книги. Ведь это так просто — подойти ближе, поздороваться, завести беседу. А потом сидеть с ней рядом на скамеечке на берегу пруда, смотреть в ее синие глаза, слушать ее мелодичный смех, чувствовать тонкий сладковатый аромат ее кожи. Но он не мог заставить себя сделать хотя бы один шаг. Его тело каменело, а в горле словно застывал ком, стоило Виллему только подумать о том, чтобы познакомиться с красавицей ближе. Ежелия, а это была именно она, тем временем закрыла книгу, и, встав со скамейки, направилась по дорожке, утопающей в цветах, в сторону школы. И юноше, смотревшему ей вслед, показалось, что это не девушка, а лесная нимфа, так прекрасна она была в своем темно-зеленом бархатном платье на фоне цветущего великолепия весны.
С сожалением осознав, что это опять был всего лишь сон, Виллем открыл глаза и осмотрелся. Рядом лежала обнаженная Агния и внимательно смотрела на него мутно-зелеными глазами:
— И что же Вам снилось, лорд Виллем? Наверное, одна из подружек, раз лицо у Вас было такое довольное?
— Не твое дело, — огрызнулся чародей и, резко встав с кровати, стал одеваться. — И вообще, что ты делаешь в моей спальне, да еще и на одной кровати со мной, в таком виде?
— С каких пор тебя это смущает, мой дорогой? — засмеялась Агния.
— Со вчерашнего вечера, когда ты после ужина посетила барона Орта в его спальне.
— Неужели ты ревнуешь, Виллем? — игриво пропела Агния и грациозно по-кошачьи выгнулась на кровати.
— Конечно нет, но мне бы не хотелось, чтобы барон выставил нас обоих за дверь сейчас, когда нам так важно это убежище, — отрезал заигрывания красотки чародей. — Оденься, и отправляйся к Орту, пока старик не заметил твоего отсутствия, — он бросил Агнии ее шелковое домашнее платье.
Девушка надула губки, но все-таки встала с кровати, накинула на голое тело платье и скрутила волосы в аккуратный пучок.
— Иногда мне жаль, что после инициации ты стал абсолютно ко всему равнодушен. Ты был хорошим любовником, Виллем, — сказала Агния от порога и вышла, хлопнув дверью.
Чародей остался один и умылся холодной водой из специально принесенного для этого кувшина. К завтраку еще не звали, и, воспользовавшись этим, Виллем осмотрел книжный шкаф. Перелистал несколько книг, в основном биографии представителей рода Орт, подошел к окну и отодвинул тяжелую портьеру. Его взору предстало лазоревое полотно моря, плескавшееся едва ли не у заднего крыльца дома. Волны набегали на пляж, покрытый мелкой галькой, разбивались о камни, оставляя на берегу белую пену. Мужчина распахнул окно, и в комнату ворвался свежий воздух, наполненный солью, ароматами хвои и цветов. Еще чуть, и, казалось бы, забытые чувства вновь наполнят его, опьяняя. Но это был не сон, в реальности же Виллемом теперь правило равнодушие. В дверь постучали, горничная пригласила господина чародея спуститься к завтраку.
