Я прошел в спальню. Передо мной предстал комод светлого дуба, до отказа забитый предметами мужского туалета из магазина Миракли Милля: штабелями рубашек, сшитых на заказ из английского поплина, шерстяного габардина и шелковой ткани в полоску, галстуками, раскрашенными вручную, носками из разноцветной шерсти, шелковыми шарфами, кашемировыми свитерами всех цветов радуги. В отдельном маленьком ящичке лежали золотые запонки и заколки для галстуков с монограммами, золотой браслет с выгравированным именем Ланса Леонарда, потускневшая медаль, которой был награжден Мануэль Торресе (как гласила надпись на обороте) за победу на промежуточных соревнованиях по легкой атлетике в средней школе города Серены, пять дорогих наручных часов и один будильник. Парень поистине спешил обогнать время.
Стоило заглянуть и в стенной шкаф. На деревянной подставке для обуви было не меньше дюжины пар туфель, а над ними висела дюжина костюмов и пиджаков, гармонирующих с туфлями по цвету. В углу стояла двустволка, а рядом грудой были навалены комиксы и детективы. Я пролистал несколько, открыв наугад: страх, похоть, ужас, убийства, кровь.
На полке в изголовье кровати лежало несколько книг другого рода. Катехизис в сафьяновом переплете, на обложке которого женской рукой было выведено: «Мануэль Торресе». Биография Джека Демпси, зачитанная до дыр, с надписью на форзаце: «Мэнни Грозный Торресе, улица Уэст Нопал, 1734, Лос-Анджелес, Калифорния, Соединенные Штаты, Западное полушарие, планета Земля, Вселенная». Учебник разговорного английского языка, первые страницы исчерканы карандашом, в уголке на обложке – имя Леонарда Ланса.
На той же полке я обнаружил альбом, переплетенный в тисненую кожу и содержащий вырезки из газет. На первой странице была приклеена газетная фотография, на которой камера запечатлела веселого, широкоплечего, с осиной талией Ланса. Подпись гласила, что Мэнни Торресса тренирует его дядя Тони, ветеран клуба боксеров, и что, по утверждениям знатоков, у парня есть все шансы на победу в легком весе в соревнованиях на приз «Золотая перчатка». Дополнительных комментариев к подписи не было. Следующая вырезка являла собой краткий отчет о первом выступлении Ланса в качестве профессионала: он нокаутировал своего соперника в полусреднем весе во втором раунде, через две минуты после начала боя. Затем рассказывалось о двадцати последующих боях, от шести раундов до двенадцати. Но ни в одной вырезке не упоминалось о его аресте и конце спортивной карьеры.
Я положил альбом на полку и вернулся к мертвецу.
В его нагрудном кармане я нашел бумажник из крокодиловой кожи, набитый деньгами, и записную книжку ему под пару с телефонными номерами девушек от Нэшэнэл-Сити до Огайо. Здесь были и Эстер Кэмпбелл, и Рина Кэмпбелл. Я записал для себя их телефонные номера в Лос-Анджелесе.
В боковом кармане пиджака лежал золотой портсигар, заполненный сигаретами с марихуаной. В том же кармане я обнаружил приглашение на имя Ланса Леонарда, эсквайра, проживающего в Каньоне Колдуотер: мистер и миссис Симон Графф просили его почтить своим присутствием римскую сатурналию, которая состоится сегодня вечером в клубе «Чэннел».
Я сложил все эго обратно в его карманы и поднялся с колен. Собравшись уходить, я остановился в дверях, чтобы оглянуться еще раз. Лицо Ланса, освещенное фонариком, было цвета старой слоновой кости. Казалось, он сорвался и упал, попытавшись сделать потрясающий прыжок к самому солнцу.
– Ланс Мануэль Леонард Торресе, – произнес я вместо эпитафии.
На улице я почувствовал на своем лице холодные слезы тумана. Довольно неуклюже плюхнувшись на сиденье, я, прежде чем включить мотор, услышал шум другого двигателя, завывающего на подъеме, со стороны бульвара Вентура. Устремленные вверх лучи фар, рассеиваясь в тумане, на мгновение осветили низко несущиеся тучи и выскользнули из-под последнего поворота. Выключив свет в своей машине, я наблюдал, как темный седан с массивным хромированным бампером решительно свернул на подъездную аллею и остановился прямо перед домом Леонарда. Передняя дверь открылась, из нее вышел мужчина и, пройдя сквозь конус света, отбрасываемого фарами, направился к входной двери. На нем был темный плащ, перетянутый в талии широким поясом, ступал он легко и твердо, Лица его я не видел, только затылок с коротким темным «ежиком».
