Фрост скорчил издевательски-скорбную мину, отчего у него заметно прибавилось морщин.
– Тебе отсюда живым не выбраться. – Он повысил голос и скомандовал: – Брось пистолеты, Лу! Считаю до трех.
Человек, которого я видел слева, подбирался все ближе ко мне. Когда Фрост начал считать, он замер и прицелился. Я бросил пистолеты на счете «два». Марфельд и Лэшмен резко повернулись, так что песок заскрипел у них под ногами.
Фрост одобрительно кивнул:
– Вот теперь ты умница.
Марфельд нагнулся и поднял пистолеты. Лэшмен шагнул вперед. В руках у него был черный кожаный ремень. Человек с карабином в руках рысью бежал к нам. Охранники, скрывавшиеся за верандой, вышли из своего укрытия и тоже двинулись в нашу сторону, сначала осторожно, а затем прибавив шагу. У того парня, которого Фрост уволил, на губах блуждала глупая вымученная улыбка. Возможно, ему было стыдно за происходящее, ко он ничего не мог поделать.
В отдалении, за автомобильной стоянкой, в дверном проеме маячил Симон Графф, наблюдая, как Лэшмен размахивает ремнем.
Время снова начало неравномерно отсчитывать секунды. Боль вспыхивала у меня в голове, как молния среди туч, пульсируя в такт ударам сердца. Я лежал на спине на чем-то твердом, а вверху, надо мной, Ланс Леонард взволнованно и громко говорил:
– Было бы хорошо, чтобы Карл приехал сюда.
Я здесь бывал много раз. Он разрешает мне распоряжаться без него. Когда он в отъезде, я часто пользуюсь этим домом. Для дам – лучшего места не найти.
– Помолчи, – раздался голос Фроста.
– Я просто объясняю, – обиженно произнес Леонард. – Я знаю этот дом как свои пять пальцев. Могу предложить вам виски или вино, что пожелаете.
– Я не пью.
– Я тоже. Вы на наркотиках?
– Вот именно, – с горечью ответил Фрост. – А сейчас заткнись. Я должен подумать.
Леонард умолк. На некоторое время воцарилась полная тишина. Кожей я ощущал солнечное тепло, сквозь сомкнутые веки пробивался алый свет. Когда же я немного приоткрыл глаза, слепящий луч, как скальпель хирурга, врезался в мой мозг.
– У него дрогнули веки, – сказал Леонард.
– Посмотри-ка получше.
Раздался шаркающий звук шагов по бетону. Я почувствовал, как мне в бок ткнулся носок ботинка. Леонард присел на корточки и приподнял мне веко, потянул за ресницы. Я успел закатить глаза.
– Он все еще без сознания.
– Полей его водичкой. Bon там шланг, с другой стороны бассейна.
Струя воды хлынула мне в лицо, сначала горячая от солнца, потом теплая. Я слегка разомкнул губы, чтобы смочить пересохший рот.
– Все равно не прйходит в себя, – мрачно сказал Леонард. – А что, если он вообще не очнется? Что тогда мы будем делать?
– Это проблема твоего друга Стерна. Однако я думаю, он очнется. Это хитрый тип, самоуверенный до мозга костей. Я почти хочу, чтобы он не пришел в себя.
– Карл уже давно должен быть здесь. Может, его самолет разбился?
– Да, скорее всего, так и есть. Самолет разбился, а ты остался бедным сиротой. – В голосе Фроста чудилось шипение гремучей змеи.
– Вы издеваетесь надо мной, да? Не так ли? – Голос Леонарда дрожал. Видимо, такое предположение привело его в смятение.
Фрост даже не попытался возразить. Опять наступила полная тишина. Упорно не открывая глаз, я попытался послать несколько импульсов к моим бесчувственным конечностям. Мне потребовалось немалое время, чтобы сделать это, но когда наконец удалось, я смог согнуть пальцы правой руки. Затем попробовал пошевелить пальцами на ногах, и тоже успешно. Надежда снова затеплилась в моей душе.
За стеной зазвонил телефон.
– Держу пари, что это Карл, наконец-то, – весело сказал Леонард.
– Не бери трубку. Будем сидеть и гадать, кто это.
– Хватит язвить. Все равно Флейк возьмет трубку. Он там смотрит телевизор.
Телефонные звонки прекратились. Раздался свистящий звук раздвигаемой стены. Затем я услышал голос человека с перекошенным лицом:
– Это Стерн. Он в Викторвилле, просит, чтобы за ним приехали.
– Он еще на линии? – спросил Леонард.
– Да, хочет поговорить с тобой.
– Иди, иди, – сказал Фрост с издевкой, – положи конец его страданиям.
Шаги удалились. Я открыл глаза и уставился в ослепительно голубое небо, на котором заходящее солнце висело, подобно раскаленному медному тазу. В висках толчками пульсировала кровь. Немного приподняв голову, я увидел мерцающий овальный бассейн, с трех сторон окруженный забором из стекловолокна. Четвертая сторона представляла собой стеклянную стену загородного дома. Между мной и бассейном, в шезлонге, под голубым тентом развалился Фрост. Он сидел вполоборота ко мне, прислушиваясь к приглушенному голосу, доносившемуся из дома. Расслабившись, он лениво свесил правую руку, в которой был пистолет.
