— Ну, хотеть никто не запрещает, Рупи, — усмехнулся Кэллаген. — Надеюсь, что ты сейчас в более хорошей форме, чем тогда, когда работал на Габби, выкидывая из клуба «Черная лестница» всяких недоносков.
Феллинер что-то пробурчал себе под нос и резко пошел вперед. Кэллаген положил руку на спинку стула, стоявшего под выключателем, и затем неожиданно метнул его в сторону Феллинера. Удар пришелся точно по голеням.
Феллинер грязно выругался и с неожиданным проворством прыгнул в сторону Кэллагена, намереваясь нанести ему удар кулаком слева снизу. Кэллаген отразил удар правой рукой, а левой схватил Рупи за кисть правой руки, как бы намереваясь пощупать его пульс.
Феллинер взвыл. Кэллаген протянул руку и схватил его за пальцы. Затем слегка сжал их. Феллинер взвизгнул. Его лоб покрылся потом.
— Я всегда был сторонником дзюдо и не одобрял старомодные способы драки, Рупи, — произнес Кэллаген. — Это один из самых лучших японских способов захвата рук, какие я знаю. А если ты попробуешь хоть чуть пошевелиться, я, по крайней мере, сломаю тебе пару пальцев. Будешь пробовать?
Он отпустил противника и засунул руки в карманы брюк. Рупи отошел к противоположной стене и сел, раскачивая руками, стараясь успокоить боль и массируя пальцы.
— Твоя беда заключается в том, Рупи, что ты всегда стремился достичь своей цели при помощи драки. А если ты так умен, как я о тебе думаю, то забудь про все эти штучки и подумай, в какое дерьмо ты вляпался.
— Черт возьми, я не знаю о чем ты говоришь, — огрызнулся Феллинер. — Послушай, ты ошибся адресом.
Кэллаген поднял упавший стул и сел на него. Он начал быстро соображать, что еще придумать, и сказал:
— Рупи, ты чертовски хорошо усвоил, что я всегда знаю что делать.
Рупи зарычал:
— Не понимаю, о чем ты говоришь. Тебе повезло, что здесь нет Блейза. Если бы он был здесь, то у тебя были бы неприятности. Он бы тебя прижал.
Кэллаген ухмыльнулся.
— Я не очень в этом уверен, Рупи. А так как, по-моему, ты начинаешь умнеть, то, может быть, тебе хочется узнать: почему я думаю, что ты вляпался в дерьмо. Три месяца назад из поместья Вендейнов были украдены кое-какие драгоценности. Тебе понятно? Ну, а то, что ты, с твоим прошлым, крутишься здесь, мне кажется, выглядит не очень здорово.
Кэллаген достал портсигар, выбрал сигарету и продолжил:
— Полиция, должно быть, проглядела тебя, когда они всех здесь проверяли.
Феллинер заулыбался и по его глазам было видно, что он испытывает облегчение.
— Я понял. Значит, ты пытаешься связать меня с этой кражей, правильно? Ну так тебе это не удастся. Меня здесь вообще не было, когда стянули это барахло. Я здесь только три дня. Как вам это нравится, чертов мистер всезнайка?
— Это не имеет значения, — заметил Кэллаген. — И ни с какой стороны это ничего не доказывает. Хорошо, Рупи, если ты так в себе уверен, мне придется перекинуться по телефону парой слов с Валпертоном. Этот парень занимается этим делом в Скотланд-Ярде. Я думаю, что он, вероятно, захочет немного поговорить с тобой. Но это, конечно, в том случае, если ты не захочешь поговорить со мной.
— Мне не нужны неприятности, но и бояться мне нечего. Но я не хочу иметь ничего общего с сыщиками. Ты же знаешь, что я их не люблю, — сказал Феллинер.
— Хорошо, Рупи, — согласился Кэллаген. — Тогда давай станем друзьями. Может быть, благодаря этому никто не причинит новых неприятностей, кроме тех, что уже произошли.
Кэллаген встал, обошел кухонный стол и сел на его краешек, глядя сверху на Феллинера.
— Знаешь ли, Рупи, ты не из тех людей, которые в центре Девоншира ищут себе работу в качестве сторожа или слуги, или что-нибудь в этом роде, просто потому, что им нравится свежий воздух. Это логично, не так ли? И что ты здесь делаешь?
Феллинер ничего не ответил, а Кэллаген продолжил:
— Ты работаешь на Габби последние шесть или семь лет. И ты работал во всех принадлежащих ему клубах. И всегда, когда обстряпывалось какое-либо грязное дельце, ты принимал в этом участие. И очень непосредственное. Тут в округе происходит масса забавных вещей, а то, что ты появился здесь, свидетельствует, что у Габби есть какой-то интерес. Самое лучшее, что ты можешь сделать, — это все мне рассказать.
