– Конечно, лапочка! Как я уже говорила, я просто мастер-брадобрей!
Судя по молчанию Гейба, склонившего голову над тарелкой, он так же мечтал быть побритым, как и Королева Эстер с Арабеллой! Придется его заставить.
– Я как-то видела спектакль «Дикарь с Борнео», – не сдавалась я, – так вот, герой и наполовину не был таким волосатым, как вы. Вы и постричь сможете, тетя Батти?
– Да, конечно! Что там сложного? Вжик-вжик – и готово! – Тетя пальцами изобразила ножницы.
Гейб пригладил волосы, словно не желая с ними расставаться.
– Э-м-м, знаете…
– И сегодня хороший день для того, чтобы принять ванну! – добавила я. – Емкость на плите полна горячей воды! Почему бы ею не воспользоваться?
– А можно мы посмотрим, как вы будете брить мистера Арфи? – спросил Джимми.
Я по-прежнему стояла, облокотившись на дверную раму, и дети втроем тянули меня за руку, как в игре «Падает лондонский мост».
Я тут же сладко улыбнулась:
– Вы же не против, Гейб, если детки посмотрят?
Он попался, к тому же знал это.
– Наверное, нет.
Тетя Батти ухватила Джимми за космы и шутя притворилась, будто хочет их отрезать.
– Может быть, потренироваться на тебе, пока мистер Арфи заканчивает ужинать?
– Не-а… мама говорит, что гостям всегда нужно уступать, – ответил Джимми, извиваясь в руках тети Батти.
– Ну и ладно! Так, мальчики, а ну-ка покажите мне, где ваш папочка хранил принадлежности для бритья?
– Я вам все принесу, – решила я.
Бритвенные принадлежности Сэма по-прежнему лежали в ящике умывального столика в кухне. Над ним висело зеркало в крашеной, потрескавшейся от времени деревянной раме.
Открывая ящик, я вспомнила, как Сэм брился каждое утро и запах мыла распространялся по всей кухне.
Когда погода налаживалась, муж выносил столик на заднее крыльцо, легко, как пушинку, поднимая его, и брился на свежем воздухе.
Иногда Сэм в шутку наносил немного пены на щечки Джимми, брал его на руки, чтобы мальчик видел себя в зеркало, и позволял ему бриться ложкой. Джимми и Люк обожали наблюдать за тем, как отец точит бритву о кожаный ремень. Однажды малыш Люк сказал, что скрип бритвы по ремню напоминает ему звук, который издает лошадь, жадно пьющая воду, и мы с Сэмом рассмеялись.
Мальчики никогда не узнали, что их дед использовал именно этот кожаный ремень, чтобы бить своих старших сыновей, когда они были детьми. Однажды ночью в темноте нашей спальни Сэм прошептал мне об этом. Он крепко обнял меня и сказал, что всегда ненавидел этот ремень, зажатый в отцовской руке. Его старшему брату Мэтью доставалось больше всех. Вспоминая об этом, силач Сэм дрожал и клялся никогда не бить ремнем своих сыновей.
Я вдохнула запах кружки. Она пахла мылом. Пахла Сэмом. Я вспомнила, как тетя Батти хотела удержать в коттедже лимонный запах Уолтера, и пожалела, что не любила мужа так, как она Уолтера. Вместо этого я использовала Сэма, чтобы получить то, что хотела. Использовала его так же, как Фрэнк Уайатт намеревался использовать тетю Батти. Я была ничем не лучше него!
Я собрала бритвенные принадлежности Сэма, взяла полотенце, ножницы и вернулась в комнату Гейба. Он закончил ужинать.
– Парикмахерская тети Батти вновь открыта! – провозгласила тетя, пока мы помогали Гейбу встать и сесть на стул.
Мужчина все еще был слаб и дрожал от малейшего усилия.
Тетя обвязала его шею полотенцем и начала стричь, во время работы болтая без умолку.
Когда она закончила и была готова приступить к бритью, я принесла таз с теплой водой, поставила его Гейбу на колени и стала рядом, наготове, вдруг тетя случайно его зарежет.
Но тетушка, подтверждая свои слова, справлялась на удивление хорошо: на лице Гейба не выступило ни одной капли крови, и волосы ему она отлично постригла. Затем тетя Батти протянула гостю ручное зеркало и расческу, чтобы он посмотрел на себя и причесался, как ему нравится.
– Спасибо, – сказал он, проведя рукой по голому подбородку. – Теперь я вновь похож на самого себя!
Вид мужчины, появившегося на свет после всех этих процедур, оказался для меня огромным сюрпризом!
У меня было такое чувство, словно я наблюдала за превращением гусеницы в бабочку.
