Тайная миссия Третьего Рейха - страница 61

Смелыми лозунгами с требованиями радикальной земельной реформы нацистам удалось склонить на свою сторону значительную часть крестьян, особенно на севере Германии, где преобладало мелкое землевладение. На руку нацистам были и сильное предубеждение крестьянства против «еврейских банкиров», и страх перед большевиками, уничтожавшими единоличные хозяйства. Крестьян привлекала и идея сословного государства, в котором ему обещался особый статус. Адольф Гитлер и Йозеф Геббельс беспрерывно твердили о «продовольственной свободе», о крестьянском «благородном сословии», о селе как основе народного хозяйства. Все это создавало впечатление, будто бы НСДАП выступает за крестьянские интересы энергичнее, чем другие партии.

После 1933 года нацистами была преодолена раздробленность крестьянского движения: с 29 мая 1933 года Вальтер Дарре стал «имперским крестьянским вождем» (Reichsbauernfuehrer) и руководителем «сельского сословия» (Landstand). Для начала правительство Гитлера простило крестьянам половину долгов, а процент выплат по оставшимся долгам был установлен не более 4,5 %. Налог на оборот сельскохозяйственной продукции нацистами был наполовину снижен, поэтому доходность крестьянских хозяйств заметно увеличилась. Положение крестьян стало более сносным, чем положение рабочих и среднего класса в целом. Вместе с тем военная конъюнктура оказала давление на занятость в сельском хозяйстве, но благодаря росту производительности труда уровень самообеспечения Германии продуктами питания вырос с 68 % до 83 %.

С мая по сентябрь 1933 года Дарре разработал ряд законов, на основе которых была преобразована крестьянская корпорация – из «сельского сословия» она превратилась в «имперское продовольственное сословие» РНШ (RNSt, Reichsnährstand), объединившее 17 миллионов (!) крестьянских хозяйств. РНШ основывалось на опыте управления немецким сельским хозяйством в Первую мировую войну с постепенным отходом от рыночных принципов – впрочем, этот отход не был поворотом к плановому хозяйству, как в СССР, а серией акций по регулированию цен с контролированием процесса производства, с установлением предельного количества выращиваемых культур для регионов страны и тому подобных мероприятий. РНШ охватывало огромную номенклатуру продовольственных товаров: от зерна до порошка для пудингов, от мяса и рыбы до маргарина и горчицы, от пива до уксуса. По факту «продовольственное сословие» стало одной из самых крупных организаций нацистского государства. Назвать «корпорацией» это формирование можно лишь условно, поскольку оно было далеко от истинного самоуправления и строилось строго по принципу фюрерства, являясь неотъемлемой и дисциплинированной частью партии.

Самым примечательным феноменом нацистской аграрной политики был вышедший 15 мая 1933 года Закон «О наследственных дворах» (REG, Reichserbhofgesetz). Крестьянские дворы были объявлены неотчуждаемой собственностью – их нельзя было отнять даже в оплату долгов. Наследственные дворы не подлежали разделу или дроблению в процессе наследования, а после смерти хозяина переходили лишь к одному наследнику по старшинству – это должно было предотвратить распыление крестьянской собственности. Понятно, что такой закон был заветной мечтой не только немецких, но и всех крестьян во все времена.

Картина А.Висселя «Баварские крестьяне» (1938 год)

Немецкая молодежь несет трудовую повинность на селе (1939 год)

Однако даже в этом законе имелись свои негативные моменты. Из неочевидных они стали явными сразу, как закон стал применяться на практике. Еще в августе 1934 года статс-секретарь министерства экономики Тане Иоахим фон Pop в записке на имя канцлера довольно резко высказался о законе, указывая, что им будет создана новая категория иждивенцев на шее государства; что большинство крестьян отвергает новый закон, противоречащий их правовому чувству; что закон выдуман «безответственными писаками», а не вырос из практических потребностей; что в случае неэффективности отдельных хозяйств закон сделает их обузой прежде всего для самих крестьян. Выводы из докладной записки эксперта полностью оправдались. Закон вызвал замедление в реформировании и модернизации сельскохозяйственного производства. Он в принципе не мог отменить экономические законы и социальные противоречия, а только заострил их. Так, закон определял наследование крестьянского хозяйства целиком старшим сыном по правилу майората, то есть младшие сыновья должны были либо служить, либо основывать свои собственные хозяйства – в результате число желающих поступать в сельскохозяйственные школы резко сократилось: молодые люди, оказавшиеся младшими в роду, не видели смысла в обучении на крестьянина. Молодые крестьянки, потерявшие из-за закона даже те небольшие права и перспективы, которые у них были, стали уезжать в города – начался настоящий исход немецких женщин из деревни.