Тайная миссия Третьего Рейха - страница 39

Провал «пивного путча» вызвал временный распад национал-социалистической партии. Когда в 1925 году Адольф Гитлер вышел из тюрьмы, его партия оказалась разбитой на мелкие группировки, яростно враждовавшие между собой. Однако довольно скоро ему удалось объединить их и стать вновь бесспорным лидером.

Новая стратегия НСДАП выглядела значительно более степенной и благоразумной, чем прежняя. Гитлер прекратил призывать к силовому захвату власти. Теперь он ратовал в пользу терпеливой пропагандистской кампании, в результате которой рано или поздно будет одержана победа на демократических выборах. Его даже называли «Адольфом-законником», что принесло ему популярность среди консерваторов.

Гитлер привлекал к деятельности на благо партии молодых и энергичных людей. Например, именно в тот период членом НСДАП стал журналист с дипломом философа Пауль Йозеф Геббельс (Paul Joseph Goebbels) – будущий министр пропаганды Третьего Рейха.

Гитлер мечтал о создании такой политической организации, какой Германия еще не видела. Он намеревался построить своего рода государство внутри государства, резонно полагая, что во главе готовых «параллельных» государственных структур будет легче взять власть в подходящий момент.

Сначала все шло достаточно медленно, поскольку экономическое положение Германии к середине 1920-х годов наконец-то стало улучшаться. С приметами благополучия к немцам пришло чувство облегчения и уверенности в завтрашнем дне. Понятно, что для Гитлера и для национал-социализма новая ситуация не сулила ничего хорошего: экономическая стабильность и довольство масс – не та атмосфера, в которой могут процветать радикальные политические движения.

Сыграли свою роль и другие факторы. Так, после неосторожного выступления Гитлера перед соратниками, в которой он выразил уверенность в скорой гибели своих политических противников, ему на некоторое время вообще запретили выступать, что сделало его беспомощным в качестве «трибуна», нуждающегося в аудитории. Затем внутри самой партии началась дискуссия о перспективах НСДАП. Среди членов партии и штурмовиков хватало тех, кто считал законный (а потому медленный) путь к власти над Германией неприемлемым. Их устраивала не долговременная осада крепости, а только ее штурм – революция. По этому поводу Гитлеру и его окружению пришлось столкнуться с недовольством рядовых членов не только в тех городах, где ячейки НСДАП были малы, но и в сердце нацистского движения – в Мюнхене.

Пропагандист нацистов Йозеф Геббельс

И все же партия продолжала существовать и расширяться. В конце 1925 года в НСДАП числилось 27 тысяч человек. К концу 1928 года, после трех лет тяжелой работы, членство увеличилось почти в четыре раза. Однако на общегерманских выборах в том же году места в Рейхстаге получили только 12 нацистских представителей из общего числа в 491 депутатов – ничтожный процент, не способный влиять на принятие решений.

Только Великая Депрессия, начавшаяся со знаменитого краха нью-йоркской биржи 1929 года, предоставила Гитлеру шанс, на который он рассчитывал и которого терпеливо дожидался. Экономическая жизнь Запада оказалась парализованной. Банки закрывались один за другим. Частные и государственные предприятия оказались на грани разорения. Торговля остановилась. Миллионы людей были уволены без возможности устроиться на работу вновь. Повсюду воцарился хаос. В семьи вновь пришел голод. Такая ситуация наблюдалась во многих странах Запада, но хуже всего пришлось Германии. Метрик Иоахим Фест писал по этому поводу:

«Дух безнадежности парил надо всем. Прокатилась беспрецедентная волна самоубийств. И, как всегда в подобные моменты истории, у людей пробудилась иррациональная страсть к полной переделке мира. Шарлатаны, астрологи, ясновидящие и всякие медиумы процветали вовсю. В период всеобщего бедствия они вызывали псевдорелигиозные чувства, придавали жизни утраченные смысл и значение.

Обладая исключительной интуицией, Гитлер лучше других политических деятелей уловил подсознательные стремления масс. <…>

У его противников, несмотря на знание обстановки и достаточное красноречие, не хватало веры в будущее. Гитлер же, наоборот, оказался оптимистичным, напористым и необычайно уверенным».