Не случайно один из американцев, автор книги «Хорошая война» Стадс Теркель писал: «Почти весь мир во время войны испытал страшные потрясения и ужасы и был почти уничтожен. Мы же вышли из войны, имея в наличии невероятную технику, орудия труда, рабочую силу и деньги. Для большинства американцев война оказалась забавой… Я не говорю о тех несчастных, которые потеряли своих сыновей и дочерей. Однако для всех остальных это было чертовски хорошее время» {118}.
Поэтому, когда в СССР появилась атомная бомба и ее первые носители, страх перед возможным атомным ударом, даже в пределах Аляски и Европы, где находились многочисленные американские войска, охватил американское общество. Поэтому в случае войны и быстрого советского наступления к берегам Ла-Манша и Пиренеям противопоставить этим танковым и авиационным армадам, способным уже нести и атомные заряды, силы сухопутных войск союзников при минимальном участии американских военнослужащих — вот такую задачу всегда решало американское военно-политическое руководство.
Эти взгляды того времени достаточно четко и цинично сформулировал адмирал Коллинз: «Достаточно того, что мы поставляем оружие. Наши сыновья не должны истекать кровью в Европе» {119}. Костяк наземных войск должны были обеспечить европейские страны НАТО. На первых порах предусматривалось сформировать 80—85 дивизий. В дальнейшем страны Западной Европы планировали увеличить свой сухопутный контингент, составляя «основное ядро наличных наземных сил» Северо-Атлантического блока.
Не остались без внимания и другие регионы планеты, имевшие важное геостратегическое значение. Еще в 1947 году США заключили со странами Латинской Америки Межамериканский договор о взаимной помощи, в 1952-м в НАТО были приняты Греция и Турция, в 1954-м заключен Договор об обороне Юго-Восточной Азии (СЕАТО).
В Европе, пугая западноевропейских союзников «коммунистической опасностью» с Востока, опираясь на свою экономическую и военную мощь, и прежде всего на ядерное оружие, правящие круги США сумели навязать НАТО свою стратегию. В сентябре 1950 года на сессии совета Североатлантического пакта в Нью-Йорке была принята так называемая «стратегия выдвинутых вперед рубежей» НАТО в Европе. Основными слагаемыми этой стратегии явились: присутствие войск США в Европе; размещение войск пакта непосредственно на границе между Советским Союзом, странами просоветской ориентации и странами НАТО в Европе; перевооружение Западной Германии, которой отводилась роль главной ударной силы в сухопутной войне, и, наконец, отказ от признания границы по Одеру — Нейсе между Германией и Польшей не в качестве демаркационной линии, а как постоянной границы. В 1952 году совет НАТО объявил о принятии основных принципов военной стратегии блока, которые были изложены в документе «МС-14/1» от 9 декабря {120}.
В Советском Союзе и в дружественных ему государствах «народной демократии» с тревогой наблюдали за военными приготовлениями, происходившими за океаном и к западу от Эльбы. Испытания атомных и водородных бомб, произведенные в эти годы Пентагоном, непрерывное наращивание мощи стратегической бомбардировочной авиации, кольцо военно-воздушных баз, создававшихся вокруг СССР, воинственная риторика, все отчетливее раздававшаяся из-за океана, — все это требовало принятия ответных адекватных мер. СССР вынужден был принять вызов, брошенный правящими кругами США, открыто декларирующих свое стремление к «трансформации общественной системы» в Советском Союзе. Это был не наш выбор. Советский Союз в условиях, сложившихся после 2-й мировой войны, выступал за запрещение и ликвидацию атомного оружия. Это объяснялось тем, что процессы, развивавшиеся в мире, объективно работали в пользу СССР. Распад колониальной системы, полевение масс в капиталистических странах создавали благоприятные условия для политического и идеологического наступления сил социализма. В военном отношении СССР был слабее США, и победа на идеологическом фронте советских взглядов на развитие мира была ему исторически необходима.
В декларации совещания компартий 1947 года говорилось о реальных возможностях предотвращения войны {121}. В 1948 году Сталин, отвечая на письмо кандидата на пост президента США Г. Уоллеса, писал: «Правительство СССР считает, что несмотря на различие экономических систем и идеологий, сосуществование этих систем и мирное урегулирование разногласий между СССР и США не только возможны, но и, безусловно, необходимы в интересах всеобщего мира» {122}.
