Тем временем У-2 входит в зону действия зенитного ракетного дивизиона близ Свердловска. Командующий боевым расчетом начальник штаба дивизиона майор М. Воронов (командир находился в командировке) отдает приказ: «Цель уничтожить». Первая ракета взмывает вверх навстречу нарушителю. За ней должны последовать вторая и третья. Но они не сходят с направляющих. Почему? Произошел крайне редкий случай: кабина наведения оказалась между ними и целью. Причину задержки быстро устраняют. А тем временем первая ракета взрывается позади У-2, и ее осколки пробивают хвостовое оперение и крылья, не затронув кабины. Это случилось в 8 часов 53 минуты. Но падающие обломки У-2, фиксируемые на экране РЛС, воспринимаются как цель. Для нас, находившийся 1 мая 1960 года на КП в Москве, запомнились доклады о пуске ракеты и сообщение, что цель «замигала», то ли применяя помехи, то ли разваливаясь. Нервозность не снижалась.
Между тем там, в небе близ Свердловска, Пауэрс, поняв по вспышке сзади и потере управления, что следует покинуть падающий самолет, был вынужден сбросить «фонарь» и с трудом, уже на высоте менее 10 километров вылез из кабины. Другим способом воспользоваться он не мог, так как взрывом его кресло сдвинулось вперед и ноги оказались под приборной доской. При катапультировании ему могло оторвать ноги. (Такое случалось даже при неповрежденном самолете в прошлые годы.) Как он впоследствии вспоминал, его У-2, потеряв крылья, вертикально падал хвостом вниз. Когда он сбросил «фонарь», гравитация прижала его к сиденью. Преодолевая огромные перегрузки, он пытался покинуть падающий самолет, но был привязан к кабине кислородными шлангами. Наконец он разорвал их и выбросился на парашюте. К этому моменту высота была уже сравнительно небольшой. Едва он оторвался от самолета — еще одна ракета прямым попаданием поразила У-2 {405}. При падении фюзеляж, двигатель, крылья и кабина самолета оказались разбросанными по земле на удалении в несколько километров друг от друга.
Но об этом в Свердловске и Москве еще никто не знал. Напротив, в районе исчезновения нарушителя вновь появилась отметка от цели.
Откуда же появилась новая цель? А дело было в том, что после неудачного наведения И. Ментюкова на перехват У-2 была поднята еще пара истребителей МИГ-19 — капитана Бориса Айвазяна и старшего лейтенанта Сергея Сафронова. Вот как вспоминал эти незабываемые минуты Б. Айвазян:
«Взлетели. Пауэрс над нами, но где? Кручу головой — вокруг никого. В те секунды заметил взрыв и пять уходящих к земле точек. Эх, угадать бы тогда, что это был разваливающийся У-2. Я принял взрыв за самоликвидацию ракеты, тут же сообщил на КП. Самолет Пауэрса, понятно, не обнаружили, ведь его уже уничтожили ракетчики».
Но ракетчики и операторы РЛС все еще принимали обломки У-2 за пассивные помехи, примененные летчиком-шпионом. Поэтому для пары Айвазяна задача была все та же: при обнаружении атаковать противника. На очередном вираже, вспоминал Айвазян, вдруг оборвалась связь с ведомым. Сергей Сафронов замолчал. Айвазян увидел в чистом небе необычное облачко и резко спикировал. Это спасло ему жизнь.
В дивизионе, которым командовал майор А. Шугаев, восприняли появившуюся отметку от истребителей за вражескую цель, которая снизилась до 11 тысяч метров. Через считанные секунды она была сбита (по приказу с КП армии ПВО). Увы! Это был истребитель старшего лейтенанта С. Сафронова, поднятый на перехват У-2. Экраны мониторов расчистились. Наступила пауза — стало ясно, что нарушитель сбит. На самом деле прошло уже полчаса после того, как сбили Пауэрса, но майор Воронов и его боевой расчет приняли обломки У-2, которые забили экран, за пассивные помехи, примененные самолетом-шпионом, и майор промедлил с докладом до выяснения обстановки.
Маршал Бирюзов снял трубку правительственного телефона и доложил Хрущеву. Хрущев выразил сомнение, но сказал: «Приезжайте и доложите подробно». Бирюзов немедленно приказал группе из нескольких офицеров войск ПВО вылететь в Свердловск, разобраться во всем на месте, обеспечить сохранность обломков самолета и сообщить подробности. Сам он отправился к Кремлю на парад {406}. Когда маршал прибыл на Красную площадь, трибуна на Мавзолее уже была заполнена государственными деятелями, военачальниками, гостями. Его прибытие не прошло незамеченным. В отличие от других военных, он был не в парадной, а в повседневной форме и не занял сразу своего места среди других генералов, а сначала прямо на трибуне подошел к Хрущеву и на ухо доложил ему результат. Тот удовлетворенно кивнул. После этого Бирюзов занял свое место среди военных.
