К 8.00 утра на КП Войск ПВО страны сделан вывод, что маршрут полета пройдет через район Свердловска, далее — к Белому морю, а аэродром посадки, вероятно, будет в Норвегии.
С земли напряженно следят за неизвестным самолетом. Нервы у всех, кто на аэродромах, ракетных позициях, пунктах управления, штабах Войск ПВО страны и ВВС, на пределе. О полете уже доложено министру обороны, членам Политбюро, Н. С. Хрущеву.
Телефонные звонки от министра обороны Маршала Советского Союза Р. Я. Малиновского из Кремля и лично от Н. С. Хрущева следуют один за другим. Тональность их примерно была следующей: «Позор! Страна обеспечила ПВО всем необходимым, а вы дозвуковой самолет сбить не можете…» На это маршал Бирюзов эмоционально парирует: «Если бы я мог стать ракетой, то сам полетел бы и сбил этого проклятого нарушителя…».
Как часто бывает в критические минуты, различные случайности мешают сбить его то на одном, то на другом участке пути. То ракетный дивизион, зону которого он задевает, в этот день не на боевом дежурстве, то маршрут проходит вне пределов зоны обстрела или в таком створе, когда пуск ракеты невозможен. Истребители его вообще не достают. Все необходимые средства радиолокации и радиоразведки включены. Но самолет молчит. По-видимому, он не использует дальней радиосвязи. В связи с подъемом в воздух нескольких пар истребителей и необходимостью расчистить небо от других летательных аппаратов, дается сигнал для посадки на ближайшие аэродромы всех самолетов, не задействованных в борьбе с нарушителем. Это позволяет радиолокационным станциям надежнее вести цель, летящую уже на высоте более 21 километра при скорости 750—800 км/ч.
Хрущев требует любой ценой сбить самолет. Звонки от правительства то и дело раздаются в накаленной атмосфере Центрального командного пункта Войск ПВО страны. Еще бы! В день всенародного праздника, за две недели до Парижского совещания в верхах в небе СССР летит иностранный самолет-разведчик! Хрущев и его окружение расценили это как политическую провокацию. А что такое У-2 — это уже было известно советской разведке.
Между тем американский самолет-разведчик уверенно идет на север: вот он минует Тюратам, летит вдоль Аральского моря, проходит Магнитогорск, Челябинск. Нарушитель мог быть сбит только высотными перехватчиками или зенитными ракетами, но для этого было необходимо, чтобы У-2 пролетел через районы, где такие средства имелись. Пауэрс приближался к Свердловску. С аэродрома Кольцово (Свердловск) на перехват пошел высотный истребитель Т-3, случайно оказавшийся там в ходе перегона самолета с завода в часть. Его пилот капитан Игорь Ментюков не имел компенсирующего высотного костюма, кислородной маски, самолет не был вооружен. Летчик получает задачу сблизиться с нарушителем и таранить его. Риск был огромным, шансы на успех ничтожны. Ведь надо было точно навести скоростной сверхзвуковой истребитель на цель, шедшую на дозвуковой скорости, и совершить это в считанные секунды, так как дольше действовать на предельной высоте Т-3 не мог. Ментюков набрал нужную высоту, но цели не увидел: наведение не состоялось.
Вот как об этом позднее рассказывал сам летчик:
«Разворачиваюсь, ухожу из зоны огня, — а затем спрашиваю о местонахождении цели. Мне с КП: „Цель сзади“. Предпринимаю новый разворот, но чувствую, что падаю. Шел ведь без форсажа, не заметил, как скорость понизилась до 300 км/ч. Свалился на 15 тысяч метров. А с КП: „Включите форсаж“. Зло взяло, кричу: „Надо знать, как и на каких скоростях он включается“. Разогнал самолет до 450 километров, пробую включить форсаж, хотя он включается при 550 километрах. В это время загорается лампочка — аварийный остаток топлива. Становится ясно — наведение сорвалось. Дают указание — тяните до Кольцово».
(В 1998 году он опубликовал, однако, статью, где утверждал, что именно он сбил Пауэрса…)
Идет уже девятый час утра, на Красной площади вскоре начнется военный парад, а неизвестный самолет летит через центр страны. Каков будет эффект демонстрации советского военного могущества, когда над страной социализма безнаказанно летит разведчик, а советская ПВО не в состоянии его сбить? Это понимали все — от Хрущева до операторов РЛС, следивших за полетом.
