— С нами этого не случится, — с прежней непреклонностью произнес Март. — Но даже если и случится, мы будем уже на шоссе, а там дать знак кому-нибудь из проезжающих не слишком трудно.
— Сомневаюсь, — не отступала Трикси. — Машины мчатся по автостраде, как сумасшедшие, в обоих направлениях. Кроме того, сейчас ночь. Было бы дело днем, мы могли бы вопить и махать руками или какой-нибудь тряпкой из заднего окна…
Ни с того ни с сего, точно пораженная какой — то пугающей догадкой, Трикси выхватила у Марта карманный фонарик и выключила.
— Что с тобой… — начал он.
— Переднее окно! — Она задыхалась. — Вообрази — Монти обернется и увидит свет в прицепе!
Они чуть не повалили друг друга на пол, лихорадочно торопясь закрыть это окно и задернуть занавеску. Потом, слегка успокоившись, Трикси вновь зажгла фонарик, а Март обессилено рухнул на койку вытирая потный лоб.
— Дьявол! — простонал он, отдуваясь. — Как мне это не пришло в голову?
В то же мгновение, к величайшему своему ужасу, они почувствовали, что фургон движется медленнее, видимо, Монти углядел слабый свет в «Робине» и теперь тормозя, съезжал на обочину дороги, собираясь остановится. Катастрофа казалась неминуемой.
— Скорее! — шепнула Трикси, судорожно швыряя Марту веревку, которой Монти связал ей руки перед отправлением. — Кляп в рот я себе засуну сама… Ты только затянешь сзади узел потуже, а затем живо сматывайся в кабинку для душа! Так. Я начинаю.
Март беспрекословно повиновался приказу Узенькую дверцу душевой он закрыл за собой лишь на секунду раньше, чем на пороге автоприцепа возник Монти с пистолетом в одной руке и фонарем в другой Негодяй направил луч света в сторону Трикси, ссутутулившийся на кровати и уверенной, что стук ее сердца разносится сейчас по всему помещению. А что, если он захочет осмотреть кабинку, где прячется брат? Что он сделает обнаружив Марта? Ему ничего не стоит точно так же связать его и заткнуть рот кляпом. А потом он запросто может утащить их обоих в лес и там оставить медленно погибать от голода и холода.
Трикси пристально смотрела на своего мучителя страстно желая, чтобы в ее глазах он прочел ненависть и бесстрашие. Монти искоса бросил на Девочку враждебный взгляд и отвернулся.
— Померещилось мне, что тут свет горит. А — а, ясно Это видно, было отражение задних фар моего автомобиля
Он пошел к выходу и по ступенькам спустился на землю, предварительно торопливо заперев дверь на два оборота. Через минуту, быстро набирая скорость «Робин» опять катился по проселочной дороге, и Март вышел из душевого отделения.
Освобождая Трикси от веревки и носового платка мальчик проговорил приглушенно, явно волнуясь:
— За эти минуты, что он провел здесь, я думал, что Богу душу отдам. Все окна, кроме переднего стоят от крытые! Когда Монти уходил отсюда в первый раз, они были закрыты и зашторены. И еще одно — на тебе же мой свитер! Вспомни он, что раньше ты сидела в одной пижаме, нам бы немедленно пришел конец!
Трикси все никак не могла отдышаться. Грудь ее часто и высоко вздымалась. Наконец девочка испустила долгий облегченный вздох.
— Ф — фу… Он направил фонарь прямо мне в лицо и больше ни на что не смотрел. Я, конечно, про окна не подумала, а свитер он просто не заметил. Он очень спешил. Я ни о чем не могла думать, только о том, что за окном кромешная тьма, пустынная дорога, а у него в руке пистолет.
Март выглянул в окошко.
— Ждать уже недолго. До пересечения с шоссе осталось несколько километров. — Он помолчал. — Пожалуй, пора вооружаться.
— И занять позицию у амбразуры, — подхватила Трикси с нервным смешком, следуя за братом в кухоньку. — Давай прикинем диспозицию. Все должно быть просчитано. Когда мы приблизимся к перекрестку, дежурный полицейский окажется слева от нас. Значит, нам следует расположиться со всей этой посудой у окошек в левой стене.
Март кивнул.
— Верно. Подержи фонарик, пока я перенесу боеприпасы к месту военных действий.
Он аккуратно сложил стопкой сначала сковородки, потом кастрюли, а потом и крышки. Теперь все это и кое — что еще из кухонной утвари высилось на двух железных кроватях, стоявших под небольшими окнами с левой стороны автоприцепа. Они сели рядом и принялись ждать.
