– Позвольте, а как же мы? – воскликнул Липатов.
– Вас я не могу задерживать более того времени, которое вы любезно согласитесь провести с нами, – с легкой иронией ответил Бартон.
– То есть вы намерены затянуть поиски на то время, пока не закончится время нашего безвизового пребывания в Черногории? – возмутился Липатов.
– Будем надеяться, что за месяц мы что-нибудь найдем, – ответил Бартон и одарил нас очередной ослепительной улыбкой.
– Послушайте, Бартон! – решительно сказал я. – Мы не можем торчать тут полгода. И лично я не собираюсь торчать здесь даже неделю. Если у вас есть план поисков, так давайте его осуществлять. Или вы, Владимир, готовы оставаться здесь на полгода?
– Так долго не хотелось бы, – ответил Липатов. – Но и так просто рыть… Может быть, нам знак будет? Собственно, мы здесь потому, что в тысяча триста восемьдесят третьем году мореходам был явлен знак в этих местах. Думаю, что и нам надо ждать знака.
– И сколько вы намерены его ждать? – раздраженно спросил я. – До конца жизни, как Джованни Тозо? Ну уж нет! Либо вы излагаете конкретный план действий с конкретными сроками, либо я вас покидаю.
– Лопаты вон там, – показал Бартон. – Хорошие лопаты, складные, но прочные. Можете начинать копать.
– Я всего лишь попросил изложить план: как вы собираетесь искать Животворящий Крест в этой пещере? И пока вы мне не изложите его, я ни за какую лопату не возьмусь, – решительно заявил я.
– Самый простой план: разбить пол пещеры и фундамент часовни на квадраты и копать день за днем, как это делают археологи, – ответил Бартон. – Это план номер два. А план номер один я уже изложил: ждать знака.
– Джованни Тозо тоже всю жизнь ждал знака, а прожил он столько, что и по нынешним меркам – дай бог каждому! Может быть, нам тут в ожидании знака начать строить дома, обзаводиться семьями? И школу сразу построить, чтобы хоть наши дети не валяли дурака, пока мы тут знака ждем! – вспылил я.
Похоже, что Липатов заразился фанатизмом Бартона и его братьев, так что мне оставалось рассчитывать только на поддержку Таврова. Но поддержка пришла оттуда, откуда я ее совсем не ждал. И честно говоря – лучше бы не приходила.
– Рекомендую вам прислушаться к словам господина Булгарина! – раздался голос откуда-то сверху. Я поднял глаза и увидел, как по склону горы сквозь заросли кустарника и низкорослых деревьев к нам спускается человек. В руке он держал гладкоствольный автомат «сайга», который является так называемым «охотничьим» вариантом автомата Калашникова и продается в качестве охотничьего оружия по причине отсутствия пулевых нарезов в стволе. Снижение дальности и точности боя с лихвой компенсируется увеличением калибра: из «сайги» со стволом двенадцатого калибра можно остановить бегущего бизона – если не одной пулей, то очередью из десятка патронов точно. Короче, к человеку, вооруженному такой штукой, надо прислушаться.
Но что это за неизвестный охотник? Чего от него ждать?
Голос человека, вооруженного «сайгой», показался мне знакомым, и когда он наконец спустился с горы и подошел к нам, то я с изумлением узнал в нем… эксперта по древесине Николая Петровича Волкова.
– А вы что здесь делаете? – требовательно спросил я Волкова.
– Как видите, приехал поохотиться с друзьями, – дружелюбно улыбнулся в ответ Волков. – В Черногорию можно совершенно легально ввезти охотничье оружие и по двести патронов на каждый ствол. Господин Бартон, рекомендую вам выложить от греха подальше ваши пукалки. А то со мной несколько приятелей, которые могут невзначай покрошить вас в капусту. Кстати, в отличие от моей «сайги» со стандартным пятизарядным магазином у них стволы с барабанами от «дэу ЮСАС-12» на 25 патронов. Так что избавьтесь от рискованных мыслей, господа, и медленно, не торопясь, бросьте оружие за палатку!
– У нас нет оружия, – попробовал вильнуть Бартон, но Волков невозмутимо сказал:
– У вас три «узи» и три «кевина». Или вы сдаете их немедленно, или после того, как я прострелю вам ногу. Вы знаете, что случается с человеческой ногой, когда в нее попадает пуля двенадцатого калибра?
