– Но как это могло случиться? – удивился я. – Пиратство к середине девятнадцатого века в этих местах было полностью изжито. Что же такого могло случиться с кораблем, если не кораблекрушение вследствие шторма? Даже случись пожар, который экипаж не смог потушить, все равно кто-то должен был добраться до берега.
– Панин задал такой же вопрос. Однако Ильин заверил, что уж если даже родственники пропавших моряков не смогли выяснить их судьбу, то дальнейшие попытки раскрыть тайну исчезновения «Святого Трифона» являются заведомо безнадежным предприятием.
Я помолчал, осмысливая сказанное Липатовым. И спросил:
– А не считаете ли вы, Владимир Николаевич, что на вашего предка Андрея Тузова в свое время открыли охоту, закончившуюся его гибелью?
– Вы проводите аналогию со мной? – передернул плечами Липатов.
– Я просто высказал мнение, – уклончиво ответил я, хотя аналогия напрашивалась сама собой. – Пока что вас защищал неизвестный доброжелатель. У Тузова, видимо, не нашлось такого доброжелателя.
– Он прав!
Это была Марина. Она стояла на входе в кабинет. Когда она появилась, неслышно отворив дверь, я не успел заметить. Марина стремительно подошла к Липатову и обняла его за плечи.
– А если это не твой доброжелатель? Что, если он просто следил за теми двумя бандитами и убил их лишь потому, что должен был их убить, а не потому, что спасал тебя? – с жаром спросила Марина. – Опасность висит над тобой как дамоклов меч, а ты и в ус не дуешь. Мечислав! Ну, хоть вы ему скажите!
– Так я уже вроде все сказал, – растерялся я.
– Нет, не все! – выпалила Марина. – Вы используете его! Вы ждете, когда его жизнь снова подвергнут опасности, потому что хотите раскрыть тайну этой проклятой рукописи!
– Мы оба хотим ее раскрыть, – попробовал защититься я.
– Но рискует только Володя! – отрезала Марина. И в ее словах была значительная доля истины. Но Липатов не менее пылко возразил ей. Ударив кулаком по столу, он решительно заявил:
– Марина! Я эту кашу заварил, я и должен ее расхлебывать!
Марина поджала губы и ушла на кухню. Липатов растерянно взглянул на меня, ища поддержки.
– Мечислав, я что-то не так сказал? Мне показалось, что Марина обиделась.
Боже! И я еще подозревал его в сговоре с Мариной!
– Не берите в голову! – посоветовал я с вершин своего семейного опыта. – Дело житейское!
– Вы уверены? – с сомнением спросил Липатов. – Мне очень не хотелось бы, чтобы Марина…
– Уверяю вас, что никуда она не денется… – снисходительно начал я, и тут же из прихожей донесся звук громко хлопнувшей входной двери. Липатов вскочил было со стула, но я удержал его.
– Сохраняйте спокойствие и достоинство! – провозгласил я. Липатов яростно взглянул в мою сторону, но я предупредил его гневную тираду: – Готов поспорить, что к вечеру она вернется.
– А почему… Э-э… На что спорим?
Ага! Вот речь не мальчика, но мужа.
– На бутылку французского коньяка, – с ходу предложил я.
– Какого? – уточнил Липатов.
– «Хеннесси Икс-О».
– Почему «Хэннесси»?
– Ладно, пусть будет «Хайн Антик».
– Это уж слишком… Пусть будет «Хэннесси».
– «Икс-О»?
– Да, «Икс-О». Согласен.
– Отлично! Давайте номер мобильного телефона Марины.
Липатов, несколько поколебавшись, все же потянулся за своим мобильником.
– Записывайте.
Вечером я позвонил Марине и сказал голосом, не терпящим возражений:
– Марина, добрый вечер! Это Мечислав. Только не спрашивайте, как мне удалось заполучить номер вашего телефона. Я надеюсь, что наш разговор останется между нами, в противном случае Владимир меня непременно убьет. Так вот: Володя сейчас переживает очень сложный период жизни, ему очень плохо и очень одиноко. И он страшно раскаивается в своих словах. Вы нужны ему. Извините за беспокойство. Спокойной ночи!
Так и не дав Марине сказать ни слова, я дал отбой. Мой номер у нее наверняка определился, но перезванивать она не стала. Значит, все в порядке.
* * *
Следующим утром, часов около двенадцати, я позвонил Липатову. Услышав его бодрый голос, я с едва скрываемым торжеством спросил:
– Когда мне подъехать за моим коньяком?
Липатов смущенно помолчал, потом ответил вполголоса, явно опасаясь, что его услышит Марина:
