– Между прочим, Энрико Дандоло в таком возрасте завоевал Константинополь, – напомнил я.
– Ну… речь все-таки идет о женщине, – быстро нашел традиционное объяснение Липатов. – Кстати, существует также коптская версия, которая приписывает обретение Креста императрице Евдокии, супруге императора Феодосия II, которая последние десятилетия своей жизни провела в Иерусалиме и израсходовала большие суммы на усовершенствование города. Но мы видим, что Тозо следовал той версии обретения Креста, которую изложил я. И мой дядя считал точно так же.
– И что же у нас тогда получается? – склонился я над бумажкой с расчетами. – Значит, так: если обретение случилось в триста шестьдесят третьем году, то тысяча сто восемьдесят пять минус триста шестьдесят три равняется восьмистам двадцати двум; тогда восемьсот двадцать четыре плюс тысяча сто восемьдесят два равняется двум тысячам семи. Извините, но назначенный срок уже прошел!
– И вы туда же! – покачал головой Липатов. – Почему вы так уверены в том, что несчастный магистр ордена тамплиеров – ордена Храма Господня – Жерар де Ридфор похитил святыню?! Ведь спустя всего два года после битвы при Хаттине он погиб в бою под Аккрой. А рассказы о том, что он похитил Животворящий Крест за два года до битвы при Хаттине, едва став великим магистром тамплиеров… Это хорошо звучало на процессе тамплиеров в тысяча триста двенадцатом году. Тозо жил полувеком позже, еще были свежи предания, раздуваемые теми, кто хотел обелить преследователей тамплиеров. Но сами посудите: как можно было незаметно похитить святыню из храма Воскресения, в котором ее денно и нощно охраняли два стража-пресвитера? Или они тоже участвовали в краже и подмене? А те, кто обеспечивал вынос святыни по торжественным дням, неужели они не обнаружили бы подмену? Или они тоже участвовали в заговоре? Но зачем?! Нет, друг мой: фактов, свидетельствующих о похищении де Ридфором Креста, нет.
– Выходит, что францисканец ошибся в подсчете даты?
– Нет, просто Тозо пошел на поводу у антитамплиерски настроенного францисканца. Не стоит забывать, что в четырнадцатом веке францисканцы наряду с доминиканцами осуществляли функции инквизиции.
– Тогда посмотрим, что получается, – снова принялся я за нехитрые прикидки на листке бумаги. – Тысяча триста восемьдесят три. Однако поторопился Тозо пожаловать за святыней! Надо было бы еще пару лет обождать.
– Возможно, – без энтузиазма отозвался Липатов. Но я, увлеченный подсчетами, принялся пересчитывать дату из пророчества Анны Дандоло:
– Так, если принять за дату утраты тысяча сто восемьдесят седьмой год, то минус дата первого обретения… Получается восемьсот двадцать четыре. От утраты до обретения… тысяча сто восемьдесят семь плюс восемьсот двадцать четыре равно… двум тысячам одиннадцатому году! Этот год? Неужели?
– Эту дату и определил дядя, – подтвердил Липатов и грустно улыбнулся: – Так что хочешь не хочешь, а пора приниматься за активные поиски: в следующем году будет уже поздно.
– Но вы-то, похоже, не верите в эту каббалистику? – прищурился я, глядя на Липатова. Тот пожал плечами и ответил не сразу.
– Да, не верю. Хотя иногда начинаю верить… В любом случае нельзя затягивать с началом активных поисков: ведь те, кто так упорно охотится за крестом с серебряными гвоздиками, могут верить в эти подсчеты, и тогда они обязательно должны закончить поиски в этом году.
– Что вы понимате под началом активных поисков? – поинтересовался я.
– Письмо Тузова дает нам направление, – принялся излагать свой план Липатов. – Что мы знаем из него? Очень важную, хотя и не до конца понятную информацию. Например, карта сокровищ Энрико Дандоло, по словам Тузова, оказалась не тем, чем он думал. Но чем? По его словам, на разгадку тайны карты его навел некий предмет из монастыря францисканцев в Дубровнике, а ключом к тайне служит деревянный крест с серебряными гвоздиками, оставленный Ольге Тузовой. Значит, следует попытаться выяснить судьбу этого предмета из монастыря францисканцев, и тогда, возможно, удастся его найти.
– Как же мы его найдем, если даже не знаем, о чем идет речь? – возразил я. – Что это? Молитвенник? Канделябр? Или шкаф? А может быть, еще один крест?
