У ног Липатова ничком лежал мужчина. Рубашка на его спине была пропитана кровью, и он не подавал признаков жизни. Однако!
– Что произошло, Владимир Николаевич? – ошеломленно вопросил я. В ответ Липатов лишь промычал и закатил глаза.
– Ах, извините! – спохватился я и собрался было отлепить скотч от рта Липатова, как сзади вдруг раздался голос:
– Руки вверх! И ни с места. Оружие на пол!
– Э-э… но у меня нет оружия, – возразил я, осторожно оборачиваясь. Я готов был к самому худшему. В дверях стояли двое ментов с автоматами. Ну, все-таки не «братва», есть шанс выжить.
– Не парь мне мозг, – посоветовал сержант. – А этих жмуриков ты из пальца застрелил, что ли?
– Они уже были мертвы, когда я вошел, – пояснил я. Но менты не были настроены выслушивать меня.
– Морду в стену, руки на стену, ноги на ширину плеч, – приказал мне сержант. – Егорычев! Обыщи его.
Несмотря на то что я покорно выполнил все требования сержанта, Егорычеву это показалось недостаточным: он больно пнул меня по ногам, заставив их раздвинуть еще шире, и только после этого приступил к обыску. Не обнаружив оружия, Егорычев передал мои документы сержанту и с сожалением сказал:
– Похоже, ствол он успел сбросить.
– Ничего, найдем! – уверенно заявил сержант. – Наверняка здесь, в квартире. Или в окно выбросил: вон стекло разбито. Сходи, погляди, не лежит ли под окном.
В этот момент Липатов собрался с силами и громко замычал. Как ни странно, но менты даже не обратили внимания на связанного Липатова: тот сидел тихо, и они, видимо, приняли его за покойника.
– О! Этот живой, оказывается, – удивился сержант. – Ну-ка, Егорычев, развяжи его.
– Может, сбегать ствол поискать сначала? – предложил Егорычев. – Связанный никуда не денется, а ствол спереть могут.
Тут Липатов замычал еще сильнее, яростно вращая глазами.
– Да вы со рта у него хоть скотч снимите! – с досадой бросил я ментам, продолжая стоять у стены. – Ему же дышать тяжело!
– Заткнись! – посоветовал сержант. – Разговорчивый слишком. У следователя говорить будешь. Не ты ли его к стулу примотал?
– Я же вам говорю: я пришел сюда буквально за минуту до вас! И развяжите Владимира Николаевича, в конце концов! – взорвался я.
– А ты буйный, – нехорошо улыбнулся сержант. – Егорычев, успокой!
Егорычев немедленно дал мне под дых, а когда я присел от боли, надел на меня наручники и, подтащив к окну, приковал меня к батарее. Тем временем сержант докладывал по рации:
– Проверили квартиру, тут огнестрел. Двое. Задержаны подозреваемые. Ждем группу.
Закончив разговор, сержант приказал:
– Егорычев! Давай вниз, ищи ствол: похоже, что он действительно его в окно выбросил.
Егорычев побежал к выходу, а сержант подошел к Липатову и сорвал у него со рта скотч.
– Вы с ума сошли?! – заорал Липатов. – Больно же! И почему вы этого не сделали раньше? Дышать очень тяжело. Если бы у меня был насморк, я бы уже давно задохнулся!
– Вот чудак-человек! – усмехнулся сержант. – Перед ним два трупа лежат, а он про насморк рассуждает. Сам кто такой?
– Хозяин квартиры, – ответил Липатов. – Паспорт в пиджаке. И убедительно прошу вас мне не тыкать: мы с вами коров не пасли и я постарше вас буду.
– Какие мы обидчивые! – ухмыльнулся сержант. Достав паспорт, он сверил личность, убедился в том, что владелец паспорта зарегистрирован по данному адресу, и сменил тон. Кивнув на меня, он спросил:
– А этот? Кто такой?
– Это Мечислав Мстиславович Булгарин, мой знакомый. Писатель. Пришел сюда по моему приглашению. И пришел действительно буквально за минуту до вашего появления.
Сержант пролистал мой паспорт, затем раскрыл удостоверение члена Союза писателей.
– Гляди-ка! Действительно писатель. И что пишете, Мече… Мочи… господин Булгарин?
– Детективы, – буркнул я.
– Тогда вам повезло! – хохотнул сержант. – Набирайтесь впечатлений для новой книги.
– Может быть, вы освободите меня? – поинтересовался Липатов. Сержант срезал ножом для бумаги, лежавшим на столе, скотч с рук и ног Липатова.
– А меня? – подал я голос.
– А вы впечатлений набирайтесь, – с издевкой посоветовал сержант. – Когда еще придется в наручниках посидеть… Не беспокойтесь: как приедут опера, так и решат, что с вами делать.
