– Добрый день, Мечислав Мстиславович!
– Надеюсь, что добрый, – проворчал я после короткой паузы. – Уж и не ожидал вас услышать снова. Почему вы не пришли на назначенную встречу?
– Потому что вы оказались слишком торопливы, – пожурил меня собеседник. – Зачем вы так спешили познакомиться с настоящим Липатовым? Отдали бы мне крест – и все дела!
– Этот крест украден у академика Липатова, – сухо заметил я. – Следовательно, его племяннику, Липатову Владимиру Николаевичу, чьим именем вы представились, он принадлежит абсолютно законно.
– Это заблуждение. Крест должен принадлежать нам.
– Вам? – насторожился я. – И много вас?
– Я мог бы рассказать вам о нас, но это усложнит дело. Лишнее знание несет печаль. Зачем вам это?
– И поэтому вы решили упростить дело, представившись чужим именем?
– А вы догадливы! Да, именно так. Есть вещи, которые сложно объяснить. В жизни часто все именно так, как в одном из фильмов вашего любимого Дэвида Линча: «Совы не то, чем они кажутся».
Я вздрогнул: откуда он знает, что я люблю фильмы Дэвида Линча?
– Что вы этим хотите сказать? – сглотнув комок в горле, спросил я.
– Мне кажется несправедливым, что вы так подозрительны к нам и так безоглядно доверчивы к господину Липатову.
– И он тоже не племянник покойного академика? Но кто же тогда? Переодетая племянница? – съязвил я.
– Ценю ваше чувство юмора, – фыркнул в трубку собеседник. – Нет, с полом и паспортными данными у господина Липатова все в порядке. Но вот то, что он неискренен с вами, причем в важных вопросах, наводит на кое-какие мысли.
– И в чем же он неискренен?
– Спросите, например, где он был в день ограбления его дяди. Интересно, что он скажет. И что подумает по этому поводу господин Тавров. И не затягивайте: железо надо ковать, пока горячо. Всего хорошего!
* * *
Честно говоря, я не знал, что и думать. Неужели Липатов как-то причастен к нападению на квартиру дяди? Но это абсурд! Грабитель не взял ничего, кроме деревянного крестика, да и тот никому не успел передать. И я сам вышел на Липатова, а не наоборот. Так что звонок лже-Липатова можно было выбросить из головы. Крестик теперь не у меня, и я уже не представляю для этих ребят интереса. Однако червячок беспокойства продолжал шевелиться в глубине души, и я позвонил Таврову. Тавров, видимо, дремал. Выслушав меня, он зевнул и сонным голосом посоветовал:
– Позвони Липатову и спроси: где он был в день смерти дяди.
– Что? Прямо так, в лоб? – растерялся я.
– А что такого? Ты его боишься?
– Ну, а если он спросит: зачем мне это знать?
– Скажи, что спрашивал я. Или придумай что-нибудь. Ты писатель или кто?
– Хорошо, я скажу, что это вы интересуетесь. А сами ему не звоните, дескать, потому что сейчас в другом городе и не хотите тратиться на роуминг.
– Я похож на скупердяя? – после короткой паузы поинтересовался Тавров.
– Еще как! Так что все будет выглядеть очень правдоподобно. Ну, так что, я сошлюсь на вас?
– Шел бы ты, Слава… – буркнул Тавров и дал отбой. Обиделся. Ну и хорошо. Зато голос стал не сонный и безразличный, а бодрый и злой. Сыщик и должен быть бодрым и злым.
* * *
Решив не откладывать дело в долгий ящик, я позвонил Липатову и задал вопрос: где он был в день смерти своего дяди?
– Как где? – удивился Липатов. – В Новосибирске, в командировке. Хорошо, что у дядиных соседей оказался номер моего мобильного телефона, а не только городской. Я прилетел в Москву спустя три дня после смерти дяди: раньше не получалось. А что случилось?
– Нет, ничего. До свидания! – поспешил я дать отбой. После чего позвонил Таврову.
– Быстрый ты какой, – похвалил Тавров. – Подожди минуту, я тут смотрю кое-что…
Тавров замолчал, потом примерно через минуту я услышал его возглас:
– Вот оно что! Так-так…
– Что случилось, Валерий Иванович? – забеспокоился я.
– Да ничего особенного не случилось. Я тут проверил списки пассажиров. Так вот: врет твой Липатов. За сутки до смерти дяди он вылетел прямым рейсом из Новосибирска в Москву. А в день гибели дяди он улетел обратно в Новосибирск рейсом из «Внуково» компании ЮТэйр, в шестнадцать часов по Москве. А во сколько ты проходил мимо подъезда дома профессора Липатова?
