– Он был профессором филологического факультета Московского государственного университета, отделения западноевропейских языков и литератур, – ответил Липатов. – Но в определенных исторических вопросах он превосходил даже общепризнанных авторитетов. Дядю отличала истинная энциклопедичность образования и широта кругозора. Только такие люди способны делать открытия на стыках наук.
– И он сделал много открытий? – спросил Тавров.
– Да, хотя далеко не все они признаны, – со вздохом ответил Липатов. – А многие из них дядя даже не считал нужным публиковать.
– Это почему же? – удивился я.
– Тут своя специфика, – замялся Липатов. – Дело в том, что дядя большую часть времени уделял исследованию нашей семейной тайны: исторической загадки, связанной с этим самым крестом. Разговор долгий, так что… может быть, чаю?
– Лучше кофе! – почти одновременно ответили мы с Тавровым.
– Кофе так кофе, – улыбнулся Липатов. – И, наконец, поговорим о захватывающей воображение тайне вроде бы простого деревянного крестика.
* * *
Через полчаса мы пили кофе и слушали рассказ Липатова.
– Если начать с самого начала, то придется вспомнить об основателе нашего рода, – сообщил Липатов, выжидательно глядя на нас с Тавровым: иногда и зануды осознают то, что они зануды.
– Давайте с основателя, – благожелательно согласился Тавров. Липатов явно обрадовался: преподавательская привычка к фундаментальному многословию обычно не находит понимания у окружающих.
– Основателем нашего рода в России считается некий венецианец Гуидо Тозо, выехавший в Россию из земель «римского кесаря», то есть австрийского императора, в одна тысяча семьсот тринадцатом году. Приехал он не просто так, а по приглашению своего давнего знакомого, капитан-командора российского императорского флота Матвея Христофоровича Змаевича, достигшего при Петре Великом звания полного адмирала. Благодаря протекции быстро продвигавшегося по службе Змаевича Гуидо Тозо был принят офицером в российский императорский флот. Впечатляющей карьеры он не сделал, но удостоился наследственного дворянства, получил в награду за беспорочную службу имение недалеко от Либавы и вышел в отставку в звании капитан-командора. По неведомым причинам или же в силу бытовавшего еще со времен великих московских князей обычая русифицировать имена и фамилии иностранцев в списке дворянства Эстляндской губернии Гуидо Тозо был записан как Григорий Тузов. Так и появился в России дворянский род Тузовых – попрошу не путать с известным родом санкт-петербургских купцов Тузовых.
Поскольку мы с Тавровым до этой минуты ничего не слышали про купцов Тузовых, равно как и про дворян Эстляндской губернии Тузовых, то мы с готовностью согласно закивали головами в ответ на просьбу Липатова. Тот подлил нам в чашки еще кофе и продолжил:
– Благодаря тому, что потомки первого Тузова тщательно сохранили его архив и вывезенные в Россию мелкие предметы, мы знаем о тайне креста с серебряными гвоздиками и можем сейчас видеть этот крест перед собой.
Липатов с волнением выложил крест перед нами на стол и замолк, созерцая семейную реликвию.
– А почему этот крест представлял ценность для основателя российского рода Тузовых? – прервал паузу Тавров. – Почему-то мне кажется, что не только семейную. Нет?
– Да, с этим крестом связана легенда, которую записал предок Гуидо Тозо за триста лет до его рождения. Сей манускрипт был величайшей святыней рода, и сам Гуидо Тозо вывез его в Россию буквально у себя на теле, рядом с этим крестом.
– И что же было написано в этом манускрипте? – сгорая от нетерпения, спросил я.
– Вы будете удивлены, но вплоть до середины девятнадцатгого века никто из рода Тузовых не знал, что в нем написано, – сообщил Липатов. – Дело в том, что он был написан на венецианском языке, которого никто в роду Тузовых не знал. Лишь в середине девятнадцатого века Андрей Васильевич Тузов, большую часть своей жизни проведший в Венеции, изучил венецианский язык и прочитал манускрипт. По его словам, он обнаружил там указание на места, где были спрятаны несметные сокровища дожа Венеции Энрико Дандоло, вывезенные им из Константинополя. Андрей Тузов загорелся идеей найти эти сокровища. Он выдал свою единственную дочь замуж за богатого дворянина Липатова, дав за дочерью в качестве приданого имение в Эстляндии и получив от зятя крупный кредит для поиска сокровищ. После чего он убыл из Петербурга в Венецию и бесследно исчез. Безутешная дочь и зять пытались найти его, но сумели лишь выяснить, что последний раз Тузова видели в далматийском городе Котор.
