И Коинос выпрямился, как будто возродившись.
— Итак, ты должен ехать, — продолжал Оксус. — Ты доведешь скорость радиоплана только до двадцати пяти тысяч километров в час… И если Никталоп оставил землю слишком поздно для того, чтобы Алкеус встретил его в воздухе, Никталоп встретит тебя… Ты налетишь на него, и вы исчезнете в пространстве… Так ты исправишь то зло, которое причинил… Иди на смерть, сын мой, как пошел умирать Алкеус.
— Я иду на смерть, учитель!
И поцеловав холодную руку Оксуса, Коинос вышел.
Но едва выйдя за дверь, он яростно пожал плечами и вскричал в глубине души:
— Безумец! Трижды безумец тот, кто думает, что у нас никогда не будет других страстей, кроме тех, что у него! О, эта клятва XV-ти, я отрекаюсь от нее, отрекаюсь навсегда!..
И бросившись в комнату Ксаверии, Коинос схватил руку молодой девушки, которая быстро вскочила при его появлении, весь дрожа от огромной радости, заговорил:
— Ксаверия, вы просили меня, чтобы я сказал вам все о вашем женихе. Ну, так слушайте же. Сэнт-Клер, по всей вероятности, захватил радиодвигательную станцию в Конго; он легко завладеет радиопланами, находящимися там… Он понесется на Марс… Оксус знает это. И Алкеус отправился, чтобы встретить Сэнт-Клера в междупланетных пространствах, столкнуться с ним и вместе погибнуть…
У Ксаверии вырвался крик ужаса.
— А! Ты любишь его, ты любишь его! — прохрипел Коинос.
С лицом искаженным от страсти и страдания он проговорил:
— Слушай, Ксаверия! Я тоже сейчас еду. Оксус приказал мне идти на смерть, как и Алкеусу, и постараться встретить Сэнт-Клера, если это не удастся Алкеусу… Слышишь ли ты?
Он схватил ее за плечи и, теряя последние силы, сказал:
— И вот я иду!
— Коинос! — закричала Ксаверия.
— Что, что такое? Говори, говори! Я могу уничтожить Сэнт-Клера, но я могу также и спасти его, если Алкеус его не встретит… Говори, чего ты хочешь?
— Спасите его!
— А! ты любишь его! — воскликнул он раздирающим душу голосом. — А я, а я? Я люблю тебя, Ксаверия!.. Если я спасу твоего жениха, если я…
Он упал на колени, содрогаясь, с прерывающимся от рыданий голосом, обезумевший от страшного напряжения страсти.
Но силы, покинувшие мужчину, вернулись всецело к женщине… По телу Ксаверии пробежала дрожь, но мысли ее и чувства внезапно успокоились…
Прикосновением руки она подняла недвижимого Коиноса, стала перед ним и, смотря ему глубоко в глаза, спокойным голосом сказала:
— Иди, спаси его… и… в день, когда Сэнт-Клер, победитель Оксуса, войдет сюда, в тот день, Коинос… я буду твоя…
— В тот день… или никогда!
Он дрожал всем телом.
— А потом? — пробормотал он.
— Потом я буду принадлежать на всю жизнь моему жениху…
Он зарычал:
— А я! А я!
Но она отвечала ледяным голосом:
— Ты значит любишь меня только для себя, Коинос?
— Если я спасу его, я убью себя у твоих ног, Ксаверия, а ты только отдашь мне поцелуй, который я тебе даю!
Он схватил обеими руками голову молодой девушки, приблизил ее к себе, обжог поцелуем и бросился из комнаты, оставляя дверь открытой…
Почти тотчас же на пороге двери показалось белокурое, бледное, почти неземное дитя в длинном, белом платье, без пояса, — Ивонна Сизэра. Она подошла к сестре и бросилась в ее объятия.
— Ксаверия, я все слышала. Ах, если б я знала, что Алкеус отправляется против Сэнт-Клера…
— Ты знала, что Алкеус уехал?
— Да. Вот записка, которую он мне велел передать.
И Ивонна протянула Ксаверии записку, на которой были написаны карандашом следующие слова:
«Я люблю вас, я иду к земле и к смерти! Прощайте».
— Я могла бы удержать Алкеуса одним словом, — прошептала Ивонна, краснея.
Ксаверия опустилась в кресло, притянула сестру на колени и нежно прижав ее к сердцу, сказала с полными слез глазами:
— Не жалей ни о чем, Ивонна. Не тебе, моя бедная милочка, приносить себя в жертву… Коинос спасет моего Лео…
Ксаверия тихо убаюкивала сестру, повторяя разбитым голосом:
— Нет, нет, Ивонна, не отчаивайся. Ты не могла знать… Коинос спасет его… О! если бы я не надеялась на это, я давно бы умерла, потому что у меня нет больше сил…
Обе сестры, углубившись в широкое кресло, сидели спиной к открытой двери. А на пороге этой двери некоторое время стоял высокий силуэт: это был Оксус, молчаливый и неподвижный. Он хотел посмотреть на девушку, за которую Алкеус пошел на смерть… И там, стоя сначала в соседней комнате, а потом на пороге этой, он узнал об окончательной измене Коиноса… Измене, последствий которой он теперь не в состоянии был избежать. Правда, он мог убить Коиноса, прекратив ток радиомотора, но тем же ударом он убивал и Алкеуса. Значит надо было предоставить обоих их собственной судьбе.
