Выйдя из шлюпки Кондора, Сэнт-Клер и Максимилиан Жоливе шли без перерыва до восхода солнца.
Под огромными деревьями ночь была непроницаема. Но глаза Никталопа легко проникали во тьму, или скорее тьма для них не существовала. Ориентируясь каждые четверть часа с помощью превосходной карманной буссоли, Сэнт-Клер быстро подвигался, находя без колебания дорогу среди лабиринта тропинок, проложенных дикарями и дикими животными. Что касается Жоливе, глаза которого не обладали невероятною зоркостью глаз Сэнт-Клера, то он прикрепил себе к куртке на груди электрическую лампочку, бросавшую свет на спину Сэнт-Клера. Маленькая световая звездочка, танцевавшая на спине Сэнт-Клера, служила Жоливе путеводной звездой, за которой он шел эластичным и уверенным шагом с карабином на плече.
В продолжение нескольких часов Сэнт-Клер и Максимилиан не обменялись ни одним словом.
Но когда первые лучи солнца показались сквозь густую сеть лиан и древесных ветвей, Сэнт-Клер остановился и сказал:
— Четверть часа отдыха, Макс!
Потом, посмотрев на компас, хронометр и шагомер, он сказал:
— Эти тропинки завели нас слишком на юг, надо будет пройти напрямик прямо на северо-запад. Повесь ружье на спину и возьми в руки топор. Я знаю девственный лес и по некоторым признакам вижу, что дорога будет трудная. Ты не устал?
— Совсем нет, начальник!
— Браво, Макс! Закусим и пойдем дальше. К ночи мы должны засесть на опушке леса у таинственной эспланады XV-ти.
— Если вы там будете, и я с вами, начальник!
— Ты славный малый, Макс! Будь покоен, мы отыщем твою сестру.
— И m-lle Сизэра, начальник, — смело ответил Жоливе.
Сэнт-Клер вздрогнул и, смотря на молодого человека, с волнением сказал:
— Вот как. Я думал, что знаю тебя вполне, но вижу, что у тебя больше качеств, чем я думал.
И с тоном непередаваемого авторитета, он прибавил:
— Я доволен тобой, Макс!
— Благодарю, начальник! — воскликнул парижанин, краснея от счастья и гордости. Он живо отвязал ранец, который у него был на спине на манер солдатского, и вынул оттуда две галетки, коробку с консервами и бутылку с кофе.
Завтрак продолжался десять минут. Потом ранец был закрыт, перекинут за спину и они пустились в дальнейший путь с ружьями на перевязи и топорами в руках.
Никталоп сказал правду, говоря о трудностях перехода. Но Сэнт-Клер принадлежал к тем редким в наше время людям, которых настойчивость и энергия возрастают по мере необходимости. А Макс старался быть достойным своего начальника.
Привыкшие быстро подвигаться вперед, они теперь должны были постоянно останавливаться и ударами топора прокладывать себе дорогу в лианах, свешивавшихся с деревьев. В то же время деревья обдавали их каплями росы. Над их головами густолиственные ветви совершенно закрывали солнце. Они пробирались в полусумраке, какой бывает в умеренном климате после заката солнца.
Скоро тинистая почва, по которой они шли, обратилась в вязкую грязь, из которой при каждом шаге брызгала вода.
А сверху на них все падала и падала роса; платье их промокло насквозь, а каски, казалось, были сделаны из олова.
Но не буду описывать всех невообразимых трудностей, которые им пришлось преодолеть…
Истомленные, запыхавшиеся искатели приключений только к двум часам добрались до опушки леса.
Наконец Сэнт-Клер остановился и сдержанным голосом сказал:
— Стой, отдохни!
Они находились перед прогалиной, усыпанной скалами, между которыми извивался ручей, источник которого находился под колоссальным бананом. Тропинка по другую сторону ручья носила многочисленные следы ног и когтей слонов и других диких животных.
— Давай завтракать! — сказал Сэнт-Клер. — Постой вот здесь, на этой гладкой скале!
В самом деле, среди прогалины находился природный стол, образованный большим плоским камнем круглой формы.
И вот, в то время, как Макс вытаскивал всевозможные вещи из ранца, а Сэнт-Клер чистил свой карабин, смоченный росой, в нескольких шагах от них ветки банана тихо раздвинулись, а между широкими листьями его показалась ужасная гримасничающая физиономия. Мало помалу показалось и все тело человека, готового исчезнуть при малейшем движении людей, которых он подстерегал.
