По улице шли молча. Санька нес тяжелую сумку с покупками, Клавочка семенила на высоких каблучках порожняком. Скоро ей надоело молчать и она, замедлив шаг, спросила:
— Вы всегда такой молчаливый, молодой человек?
— Смотря с кем, — отрезал Санька.
— Вот это ловко! — возмутилась Клавочка. — Неужели я такая противная и некрасивая, что даже не заслуживаю, чтобы со мной говорили?
Санька нахальным взглядом смерил жену инструктора с ног до головы, да так, что та приостановилась даже от изумления.
— Ничего, ничего, — сказал он, — идите. Я и так вас хорошо вижу…
Клавочка раскрыла было рот, чтобы возмутиться, но Санька огорошил ее еще более неожиданными словами:
— Вы прекрасны. И личико у вас молодое, красивое, и фигурка — лучше не придумаешь, а только какой мне интерес о чем-то беседовать с чужой женой?
— Вы боитесь ревности мужа?
— Нет. Просто уверен в вашей верности ему…
— Ой! Уж будто с интересной женщиной и говорить нельзя, кроме как ради интереса… А мне вот просто скучно, и вы, как рыцарь, должны развлечь меня…
— Премного вам благодарен! Да будь я сейчас один, я бы прежде всего позаботился, как развлечь себя. Ваше замужнее присутствие только ограничивает мою свободу.
— Поздравляю! Вы очень любезны. Но я не гордая. Я даже, если хотите, предложу вам развлечься. Давайте сходим в кино.
— Ха! За кого вы меня принимаете? Что я, маленький, по кинам ходить?
— Тогда на танцы…
Санька саркастически посмотрел на свои огромные кирзовые сапоги и подумал: «Дура. Совершенная дура!» А вслух сказал:
— Танцы вещь неплохая, но только после выпивки.
— Не люблю пьяных, — капризно возразила Клавочка. — К тому же… заходить в ресторан… Получится какое-нибудь недоразумение…
— Насчет недоразумений, это вы бросьте, — прервал ее Санька. — А выпить я мог бы и у знакомых.
— Где же ваши знакомые? Я готова сделать вам одолжение и зайти к ним. Долго ведь вы не задержитесь, надеюсь?
И Санька воспрянул духом. Право, эта кукла не так уж глупа, какой кажется с первого взгляда.
Янковские к этому часу были уже дома. Оба искренне обрадовались неожиданным гостям. Довольно потирая руки, Антон Фомич шумел:
— Нет, как ни говорите, а бог есть! Только что было скучно, и вдруг — как с неба — веселая компания! А ну, проходите, проходите, дорогие гости, и — за стол. Ваша невеста? >:— спросил он Саньку, глазами показывая на Клавочку.
— Нет, жена, — объявил тот уныло.
Клавочка чуть не ахнула, а толстяк закричал:
— Жена! Подумайте, какая приятность!
— И мне приятно, что у моего инструктора такая жена, — пояснил Санька. — И еще приятнее, что сам я закоренелый холостяк.
— О, какой остроумный молодой человек! — восхитился Антон Фомич и захлопотал вокруг Кларочки. — Подумать только, у меня в доме супруга воздушного аса, учителя моих юных друзей!.. Я вижу, Саня, ваш инструктор мужчина с хорошим вкусом — такой классический выбор! Эх, где мои семнадцать лет! — и Антон Фомич с притворным сокрушением пошлепал себя по лысине.
А Клавочка цвела. С нескрываемым удовольствием она выслушивала комплименты добродушного толстяка, в сущности еще вовсе не старого человека («Ну, сколько ему? — прикинула в уме Клавочка. — От силы пятьдесят»), дивилась изысканной любезности красивой Фаины, которая тоже не скупилась на комплименты и все улыбалась и улыбалась. Санька между тем, не теряя зря времени, начал активно действовать ножом и вилкой. Разумеется, он не забывал прикладываться и к графину.
После ужина Антон Фомич поставил пластинку и задергал Клавочку в фокстроте. Фаина подхватила Саньку. Дребезжали на столе тарелки, позванивали бокалы, падали стулья, взвизгивали от удовольствия Клавочка и Фаина…
Потом пары сменились. Клавочка, подняв к Саньке блестевшие глаза, шептала:
— Я очень, очень вам благодарна…
— Саня, Клава! — закричал добродушный толстяк. — Вы еще не пили на брудершафт! Сейчас мы исправим эту ошибку. Фаина, наполни бокалы!
Все придвинулись к столу.
— Ну я с вами пить не буду. Мой возраст и так дает мне право без церемоний называть вас на «ты», а вот Фаина выпьет.
Санька взял в обе руки по бокалу. Женщины сплели свои руки с его руками, и все трое, перецеловавшись, опрокинули бокалы.
