– Ничего удивительного. Ведь я нашел его на берегу после отлива. Наверняка пролежал в воде много часов, – бросил Роджер, принимаясь с величайшей осторожностью расправлять комочек, который мог порваться или просто расползтись в пальцах от любого резкого или неловкого движения. Поэтому Роджер не торопился и расправлял его буквально по миллиметрам.
– Можно что-нибудь на нем разобрать? – с нетерпением осведомился Энтони, взглянув на расправленный и разглаженный клочок бумаги на ладони Роджера.
– Пока могу сказать, что это обычная бумага для заметок, – произнес Роджер, исследуя свою находку. – Правда, хорошего качества, так как наличествуют фирменные водяные знаки в виде короны и какой-то надписи. Полагаю, нам не составит большого труда найти подобный блокнот в каком-нибудь местном магазине и выяснить, кто здесь такие покупает.
– Это все, конечно, хорошо, но на листке что-нибудь написано?
– Было написано – так точнее. Видишь эти едва заметные следы от пера? Но я не уверен, что сделанную надпись можно восстановить.
– В таком случае этот листок для нас совершенно бесполезен? – с разочарованием спросил Энтони.
– Я бы так не сказал. Вполне возможно, что эксперт способен восстановить написанное. Наверняка какие-то способы для этого существуют. В любом случае попробуем это выяснить. Но возлагать слишком большие надежды на это я бы не стал. Десять к одному, что он не имеет никакого отношения к миссис Вейн. А даже если и имеет, то совсем не обязательно связан с этим делом. Тем не менее мы спрячем листок и попробуем извлечь из него какую-нибудь пользу.
Роджер снял шляпу, аккуратно подсунул листок под подкладку, чтобы его не унес ветер, после чего снова надел головной убор, и они с кузеном двинулись дальше.
– Скажи, какое у тебя мнение сложилось о мисс Кросс? – с самым беспечным видом осведомился Энтони и, подняв взгляд, стал с большим интересом изучать пролетавшую чайку.
– Ничего определенного сказать не могу, – с полным равнодушием ответил Роджер. – Обычная симпатичная девушка, каких много.
– Неужели? А вот мне она показалась исключительно привлекательной, – холодно произнес Энтони.
– Правда? А нос у нее разве не длинноват?
– У нее нос длинноват? – с негодованием воскликнул Энтони. – Да у нее, если хочешь знать, лучший носик в мире… – Тут Энтони заметил, как расплывается в улыбке Роджер, и, страшно покраснев, прорычал: – Чтоб тебя черти взяли!
– Ах, молодость, молодость… – протянул Роджер, продолжая улыбаться. – Лучшее в жизни время…
– Роджер, старый осел, ты можешь хоть минуту побыть серьезным? Скажи лучше, как по-твоему, ей угрожает какая-нибудь опасность?
– Вполне возможно, – ответил Роджер уже без тени улыбки. – Правда, не знаю, какая и с чьей стороны. Но одно могу сказать точно: она в очень непростом положении.
– Но ты ведь не думаешь, что она… Короче, ты ведь не думаешь, что она сделала то, на что всеми своими расспросами намекал инспектор?
– Ты хочешь сказать, что, по его мнению, она столкнула свою кузину со скалы? – произнес Роджер, имевший привычку называть вещи своими именами. – Нет, я так не думаю. Более того, эта девушка мне даже нравится – хотя это и не имеет никакого отношения к делу.
– Значит, ты, по обыкновению, надо мной подсмеивался, называя ее самой обычной? Ну и черт с тобой. Для меня сейчас важнее другое: ты и вправду сделаешь все, что в твоих силах, чтобы очистить ее от подозрений, Роджер?
– Конечно. Разве я не говорил ей этого по меньшей мере с полдюжины раз?
– Благодарю тебя, старина, – произнес Энтони.
Роджер был тронут и, чтобы скрыть это, начал торопливо рассказывать кузену о своей встрече и разговоре с инспектором Морсби. О том, в частности, что ему удалось и не удалось узнать в ходе этой беседы, и в общем и целом закончил свое повествование, когда они подошли к дверям гостиницы.
– И это самое важное, что нам первым делом предстоит выяснить, мой дорогой искатель справедливости, – наставительно сказал Роджер, когда они пересекали холл. – А именно: что старина Морсби прячет у себя в рукаве. И смею тебя заверить, что я об этом узнаю. Так или иначе. Хоть хитростью, хоть обманом, но я эти сведения у него выманю. И кажется, у меня уже начинает вырисовываться способ, как я это сделаю… Ну вот и пришли. Не забывай, Энтони, что в нашем распоряжении целых четыре спальни и холодная вода, чтобы, так сказать, смыть с себя пыль странствий. Господи, как же жарко! Кстати, а не выпить ли нам ледяного пива, прежде чем подниматься наверх?
