По краям веранды были расставлены скамьи, предназначенные для неторопливых бесед.
Отсюда, с веранды, можно было сразу пройти в залу, являвшуюся, так сказать, центром дома братьев О’Хара и обычным местом сбора членов всей семьи.
Здесь взгляд посетителя ослеплялся рядами сверкающей посуды, в чинном порядке расставленной на полках буфета.
В парадной комнате высились массивные кресла с ножками в виде звериных лап и темные столы, блестевшие как зеркало.
Возле камина — его вечные спутники — совок и щипцы. Они поблескивали сквозь свисавшие с каминной полки концы стеблей аспарагуса. Искусственные апельсины и большие морские раковины украшали каминную доску. Над ней висели разноцветные яйца различных птиц.
А посреди комнаты на шпагате спускалось с потолка огромное страусовое яйцо.
В шкафу, находившемся в одном из углов этой гостиной и, не без намерения оставленном приоткрытым, виднелись несметные сокровища, состоявшие из серебряных столовых приборов и тонкого фарфора.
Год следовал за годом, весна сменялась жарким летом, а мечта оставалась мечтой. Сколько ни старался Джеральд О’Хара скопить деньги, но ничего путного из этого путного не выходило. Нет, он не был мотом и не просаживал деньги, хотя в карты играл прекрасно, даже выигрывал иногда приличные суммы.
Но дело братьев ширилось и в него приходилось вкладывать все новые и новые капиталы, поэтому собственных денег у Джеральда практически не оставалось. А то, что оставалось, он тратил на игру и выпивку, зная, что завтра заработает еще.
Даже если бы Джеральду О’Хара и пришла в голову блажь вынуть деньги из дела, их бы все равно не хватило на покупку большого поместья.
Да и братья не позволили бы этого сделать. Ведь он был младшим в семье, а по ирландским обычаям младшие должны беспрекословно слушаться старших.
«Вот если бы, — мечтал Джеральд, — мне удалось сразу получить много денег, я бы тогда показал братьям, кто из нас удачливее и умнее».
Но такого случая никак не представлялось. Постоянные разъезды, сиденье в конторе до поздней ночи, колонки цифр, от которых рябило в глазах — все это не давало Джеральду О’Хара реализовать свою мечту.
Но однажды ему представился великолепный случай, и он его не упустил.
А началось все это так.
Как-то утром старший брат Эндрю, упершись руками в крышку своего массивного письменного стола и почти доставая головой до низкого потолка, посмотрел на младшего брата, ждущего от него распоряжений.
— Джеральд, — начал Эндрю, — я, конечно, понимаю, тебе не очень хочется трястись верхом за много миль, но дело не терпит отлагательства. Вот письма.
Эндрю выдвинул ящик письменного стола и положил перед младшим братом два конверта.
— Они к одному из наших заказчиков, мистеру Джонсону. Он живет в Чарльстоне.
— Почему бы нам не отправить их почтой, ведь корабль на Чарльстон придет завтра днем? — возразил Джеральд.
— Письма — это еще не все, — улыбнулся Эндрю, — к ним еще и деньги прилагаются. Мы должны рассчитаться с мистером Джонсоном за поставленный лес. А деньги, как ты понимаешь, Джеральд, нельзя выпускать из своих рук.
И Эндрю, запустив руку во внутренний карман сюртука, вынул пухлый бумажник.
— И еще, — он пристально посмотрел на брата, — здесь деньги за поставленный нам товар и аванс за последующие поставки. Мы не можем упускать такого выгодного клиента. Так что тебе завтра утром придется ехать в Чарльстон.
Джеральд вздохнул и принялся пересчитывать деньги. Он хоть и знал, что никогда не ошибается при подсчете, но пересчитал деньги дважды. И сделал это Джеральд не потому, что боялся ошибиться, а просто ему доставляло удовольствие держать в руках большие деньги. И не важно, что они принадлежали не ему одному, а всем троим братьям. Само ощущение было сладостным и щекотало нервы.
Младший О’Хара, пересчитав наконец деньги, вновь вложил их в бумажник, опустил в карман сюртука и застегнул его английской булавкой.
Ощутив в кармане приятную тяжесть, Джеральд расправил плечи и почувствовал себя на пару дюймов выше.
— Что, приятно чувствовать себя богатым? — съязвил старший брат.
— Конечно, приятно, но я думаю, что и у меня когда-нибудь заведутся такие деньги.
